Ты позвонил тридцать первого ночью.
Ты больной совсем что ли? Эта ночь не для траура.
Я ответила вроде, но это не точно.
Слишком резко явился. Можно поаккуратнее?
Мы давно распрощались так грубо, наверное.
Чего дома тебе не сиделось спокойно?
А ты помнишь, что было? Хотя бы примерно?
Так вот - было хреново. Извини, что напомнила.
Я сдавала экзамены, пыталась жить правильно.
Эй, ты там не думай, по тебе не страдала.
Петлю не готовила, веревку не мылила.
Всю зарплату бармену не отдавала.
Но, ****ь, с живыми людями так не поступают.
Мы забылись, расстались. Мы стали чужие.
И три года спустя ты мне напоминаешь,
Как звучат твои в трубке родные глухие.
Знаешь, я не поверила. Думала - от алкоголя.
Ты ведь где-то счастливый сейчас в своей Польше.
Рядом - света и катя, полина и оля.
Или костя с сережей - кто нравится больше.
А ведь самое главное - чтоб ты главное понял.
Тебе нет больше места в моих апартаментах.
В моей кухне, и в ванной, гостиной, коридоре.
В моих мыслях, теориях и аргументах.
Ты позвонил тридцать первого ночью.
И я тебя слушала, еле держалась.
Не больно, не сильно, не мирно, не прочно.
Салаты закончились - я начиналась.