Я объединил информативную преамбулу к предыдущему стиху "У обувного памятника" с содержанием того стиха, и получился следующий стихорассказ, уже под новым заголовком:
НАД ГОЛУБЫМ ДУНАЕМ
Над Будапештом душной ночи мгла.
На набережной – обувь из металла.
Над ней – старик из Хайфы, где прошла
почти вся жизнь. Над детством смерть витала.
Витала здесь. Евреев, всех подряд,
на ужас смерти обрекли фашисты,
и, чтоб столкнуть в Дунай, по шестьдесят
связали подлые подонки-салашисты.
А обувь снять велели, чтоб продать
им дорогим, немецким побратимам.
Сберечь патроны – тоже «благодать»
перед концом своим неотвратимым.
Но старика ребёнком Бог хранил.
Он вырос в Хайфе, и жена, и дети.
И от тревог и бед их заслонил
незримый свет пяти тысячелетий.
Спят правнуки сейчас. И нет войны,
которая так часто полыхала.
Не будят их. Они защищены
и правотой, и силою ЦАХАЛа*.
Им не лежать на дне реки костьми,
утопленным нацистскою стихией.
Как с ними схож, безвинными детьми,
их прадед в дни, что был спасён Россией!
Потомки салашистов расцвели,
на памятники глядя, осмелели.
Солдат советских с площадей смели,
а обувь над Дунаем – не посмели...
* Армия обороны Израиля
7 сентября 2017 г.