Когда писал сей опус -
Хотел червонец получить.
За строчку.
А оказалось – заплатил,
Слезой за точку!
Не помню, когда,
Несчастный,
Родился в России
Я.
Был палкою бит частенько.
Ногами топтали меня.
Хотя и с трудом, но выжил!
В стране и родной, и любимой!
Коварной, жестокой.
Чужой!
Давно отсветило солнце.
Лишь темень и холод кругом.
Озябли промокшие лапы.
А нос мой покрылся льдом.
Покинутый, всеми забитый,
скребусь у порога, как мышка,
В надежде, возможно, пустой.
Хозяйка!
Дай чёрного хлеба кусочек.
И мисочку тёплой похлёбки.
Пустите погреться
В дом!
Хозяин!
Примите на службу.
Пока, есть голос могучей октавы
И чуткие уши.
Крепкое тело.
Я чую угрозы запах, не только духОв прекрасных, издалека.
И не сбивается с ритма моё безотказное сердце,
Как стрелки хороших часов.
Хотя притупились зубы от пищи холодной и грустной,
Куда-то пропала скорость,
Когда уносили ноги от стаи бродячих псов.
За миску тёплой похлёбки в сутки,
За будку сухую под крышей –
Тебе я служить готов.
Давно подобрал я крошки,
Что в драке отнял у ворон.
Обиженные кричали:
- “Постой, самозванец, постой!
Учти, подведём под облаву.
Тепла не дождёшься и солнца.
Ты сгинешь, разбойник, весной”
А русской зимою ужас вползает в душу
-С голода не околеть бы
“Хоть до исхода дня!”
Даже не зная Вийона,
Но вспоминая Каштанку, утром идущие в школу дети,
Часто кормили меня.
Покинутый, всеми забытый,
На Родине -
Неродной!
Мне снится волшебная сказка –
Что тесно прижавшись друг к другу, все вместе сидим у огня –
Хозяин, хозяйка и дети.
И мордой на лапах я!
А люди, читая Вийона, скажут,
беззвучно Молитву творя,
-“Дай, Ты, им всем понемногу.
И не забудь про
Меня!”
26.10.2014