Я
ржавым гвоздём
имя твоё выцарапывал
на подлокотниках кресел.
Я боль
пробовал на язык
и она была сладкой.
Я болен,
болен тобой,
а не судорогой чресел,
и на лохмотьях твоей души
я согласен быть
даже заплаткой.
А ты
любила играть, закрывая двери,
когда я к ним подходил;
Ты любила смеяться в глаза,
когда в них было жидко.
И я
в эти двери,
разбивая костяшки пальцев
и губы,
колотил, колотил, колотил!..
И, слыша твой смех,
бился в агонии,
словно мёртвая кукла на нитках.