Эти смуглые хрупкие плечи
я готов обернуть горностаем.
В глубину серых глаз я навечно
сердцем глупым своим прорастаю.
Бьется пульс на запястии тонком
змейкой ласковой голубоватой.
Я целую ладошку девчонки
и с обрыва срываюсь куда-то.
Одного никогда не пойму я:
почему в силу властных реакций
умираю я от поцелуя
под листвой равнодушных акаций?