Теплое и живое лицо его напоминало ветви сирени в конце мая - самый пик цветочного рассвета. Марсово поле в это время напоминает лиловое море, чистое и нежное. Поэтика слов, растворяющихся в безмятежности происходящего с еще большей силой взвешивает мерцание звезд и тихих снов, обращающихся при близком рассмотрении в туманные образы первых высоких порывов.
В кругах псевдоинтеллектуальных подростков принято заменять чистые, но тяжелые и мучительные образы на более привычные для молодых сердец бессмысленные, слишком лирические и нежные, покрытые венками светлых роз. Такая подмена понятий в корне изменяет понимание как личности самого человека, так и трудов, которым он, будучи свободным художником, посвятил и отдал всего себя.
Блики весеннего солнца и правда отражаются в поэтических образах, однако пейзаж России, протяженностью всего творчества, составляет более яркую картину действительности, что не может не повлиять на мнение о человеке в кругах, по-настоящему широко мыслящих, не ставящих идею юношеского лиризма на первый план.
Далеко не у каждого на уме "Пугачев", лепка образов русской культуры в котором раздвигает типичное понимание исторической поэмы, сформированной Пушкиным. Мнение большинства чаще всего опирается на какие-то чувственные порывы, основанные чаще всего на вещах, наиболее легких для понимания большего круга людей. Избегая популярных мнений, можно открыть совершенно новые, на удивление неизведанные, границы искусства в привычных, и, казалось бы, всем известных вещах.
Лепестки нежнейших роз медленным, неспешным полетом своим описывают гиперболу, приземляясь на светлые кудри, взятые у ржи. Сияющее светом искусства лицо представляет собой восторг художника после осознания своей гениальности. Ветвистые руки, сложенные неестественным образом, совершенно не смущают теплые мысли. Наверное, четвертование в своей дьявольской сущности, все таки имеет что-то художественное. Это размер строфы.
Занавес опускается.
Лепестки роз кружатся по немой сцене, и падают перед лиловой бахромой занавеса.
Тишина.