1
Я сажусь писать поэму,
Чтобы не убить себя об стену:
Стоны уха огибаю,
В глубине весь погибаю,
Без гитары что за жись -
Хвора, брысь!
2
Продолжая лить поэму:
Я не родня ЭВМу,
Я - живой, и этим счастлив,
Третий, здравствуй!
3
Третий в третьем часу ночи
Разверзал больные очи
Возле кружка молока
Жив пока.
4 (Интерлюдия)
Не согреешь что холодно,
Не накормишь что голодно,
Расходились сквозняки,
Разминались мертвяки,
Небо крысилось от фальши -
Что же дальше?
5
Дальше пять!
Пеннивайс идет искать.
Ну-ка зайцы, выходить!
Зайцы думали: - "Как быть?
Отсидеться будто ссыть
Иль еще бидон открыть?"
6
Молоко течёт рекой,
Торс горбатится дугой,
Так пошёл четвёртый час,
Господи, помилуй нас.
7
Севши в предвкушеньи часа,
В неожиданном родстве чужого гласа
Соглашаться, и не делать ничего
Путного и оттого
Протекать сквозь сито как водичка
Иль сгорать как спичка.
8
Аромат пошёл в ноздрю,
В башне сопли "I love you",
Ближе мне когда "Love is",
Эт пока ещё не скис,
Эт пока ты человек
В тьме сусек.
9 (Интерлюдия)
Куча разных ворошилась мыслей,
Куча разных отменялась яслей,
Ты сидел, ты думал,
Индюк тоже думал.
10
Нас сделали такими,
Нас сделали сякими,
Под ногами фундамент ходил ходуном -
Жизнь вверх дном,
Кроха - гном
Вечным сном
Спал.
11
Проснувшись, продолжил писать
Поэму о бесссмертии глагола "спать".
Хотелось делать это в новых формах,
Но скуден дар, лишь суки в униформах
Скакали перед взором в неглиже,
Я член им дал, обратно взял, дневник в ЖЖ
Не вёл, и уж не буду никогда
12
Не поздно встать.
Пусть зло вселенского масштаба
В лице бродяги Пеннивайса-краба
Подарит пару шариков воздушных,
Возьму иглу, заправлю ушко нитью,
Начну плясать, с ненужной нынче прытью,
Да я - психоз, я - клоун,
Но ведь живой, не стоун.
13
Тринадцатую оприходуем в терцинах.
Плетусь к шкапу за книгой Данте,
Всё с мыслью - лидер весь в морщинах,
Когда же будет смена, Матерь?
Писать в терцинах прекращаю,
И всех прощаю.
14
Продолжу так: "Мы сами себе ад",
Всё поделом нам - кнут иль пряник,
Воспомни, горю ближнего как ты был рад,
Плывущий по болотам жизни странник.
Вот только факт: гниенье начинает с головы,
Поэтому распотрошивши оной свой подрамник,
Я голый зад кажу царям молвы.
15 (Интерлюдия)
Уж больно закрутилось всё помпезно,
Я хлеб и посох простоты,
А чей хлеб ты?
16
Буханку режу на кусочки,
Кончаются в тетрадочке листочки,
Это ли не простота?
Отвечала красота:
"Нет уж, это словоблудство,
Святотатство, слово****ство,
Надруганье над поэтической формой и слогом
Тех кто забыт Богом."
17
То есть тех кто несчастлив,
Кто льёт слёзы, кто не может собраться,
Кто умирает каждый день, каждый час,
Кто лузер, неудачник, кусок говна,
Пустое место, выженное поле, тьма.
Но для них играет колокольный звон,
И они его слышат ибо знают для кого он.
18
--- Колокольный звон Троицкой церкви ---
19
[ Антракт: продолжение поэмы по окончании звона.]
ПС: И после варки кофе в турке.
20
Настоящее счастье - трёхнедельный отпуск.
Можно писать стихи вечно,
И без разницы - темно или млечно.
Можно писать поэмы и ставить пропуск.
Можно сидеть на стуле и трястись от злости.
Но я сижу на табуретке, потому что нет стула,
И нутро иногда просит разгула,
И Воронеж зовет меня в гости.
21
Надо бы съездить, рассказать после,
Сделать фоточки на ступенях наркома,
Серафиму или Вику повстречать возле
Вокзала или сумасшедшего дома.
Беру в руки свой облупленный посох,
Вычищаю ошметки душонки своей насух:
При встрече с ними ты должен быть камень -
Бабы такое любят.
22
Прежде бы надо сходить на муниципальные
Выборы, в коих большинство кандидатов прививальные -
Твердят сколько лет что Россия едина,
А на даче моей голодает скотина,
На даче на которую нет денег,
На даче которой нет.
23
Сегодня страна - огромная дача,
Царство из лжи, поголовья и срача,
Скажите, тьма он, утрирует гадина,
Просто в сердце моём огромная впадина
За Родину в которой расти моим детям,
Пусть не моим, но вашим детям,
А вы закрываете глаза и уши,
Чтобы было спокойней кушать.
24
Уверяю, доберемся и до любимых котлетов,
Не надо, не надо этих добрых советов,
Глаза закрываю - навскидку лечу,
Педали бессилья руками кручу,
Когда-нибудь всбучусь и плюну на всё,
Мой лес меня ждёт, он пылает костром,
Но это потом, а покамест вернёмся
На кухню, где вместе с тобой мы прольёмся.
25
Глаз болит, и кофе сварилось.
Знаю смерть моя придёт ко мне справа.
Хотя уважаемый индеец племени Яки
И говорил что-то про лево.
Касаясь формы - здесь нет ни единой рифмы,
Как и смерти неважно, сколь ты образован,
Только ритм, ритм жизни, ритм сердца здесь слышен,
А всё остальное не страшно.
26
Не страшно! А вы думали я от вас отстану!?
Не отстану, потому что завещано звоном,
Написать 33 куплета по числу Бога,
Или 31 по числу твари.
Как и вы я ничего не знаю,
Как и вы я ни в чем не уверен,
Кому надо - меня услышит,
И хрен бы с тем, что будет дальше.
27
Невозможно писать бесконечно,
Мысль струится подобно потоку,
Один мне поведал - "Ничто не вечно",
(К слову и сердце мое сообщает то же)
Любой из поэтов подвластен сроку.
Только кто здесь поэт?
Сей вопрос возвели в примету,
Но ни в коем случае, не поэты,
Мы продолжим писать - это наше дело,
И будь что будет.
28
Я не знаю русский язык и литературу,
У меня по ним натянуты тройки,
Я знаю вырастет новый мальчик,
Он продолжит дело.
Также знаю подрастёт и лихая девчонка,
Её сердце забьется словно птичка в клетке,
Она сложит такие куплеты,
Что всему пацанью станет хило.
29
Вдруг раздался звонок -
Экземпляр женской силы
Сообщил, весь в рыданьях,
Прогнозы судьбины.
Одиночество валится из телефонной
Трубки в больное ухо.
30-31
Что я могу? Утешения, нежности,
Жуткий прогноз прописала мне дикторша,
Знаю одно, исключительно женщины,
Породили сиё и мудохали,
И окрыляли, лечили, донашивали,
Без лишних слов целовали, изнашивали,
Что ж, спасибо за всё,
И в знак благодарности
Всё своё посвящаю вам
В знак галантности.
01-10.09.2017