Краски теряют родные цвета,
Наводняясь в глазах назойлово-серым,
Стекая все ниже по полости рта,
Плоть поедая, как карлик эклеры.
Шкаф изнутри застыл мотыльком,
Скрипят за окном вчерашние мысли,
Завален как трупами хламом балкон,
И на фонарях трупы тоже повисли.
Кровь на стекле утопает в заре,
Я как карандаш сломан наполовину,
День приходящий опять не в себе,
Таскает как пес по дороге рванину.
В чашке разбитой ужас и чай,
Стынут нелепо пугая друг друга,
Пока смерть собирает свой урожай,
Намотав на косу кишков чьих-то груду.
Напоказ вырывая гнилое нутро,
Зеркалом разбивая еще сонное утро.
С каждой минутой теряя контроль,
Над бессвязным потоком разрозненных букв.
Звезды сгорают в холодной росе,
На ноль поделив мир и бесконечность.
К вечеру выживут явно не все,
Застывая грязно-желтой желчью кишечной.