Он говорил будь розой.
Я верила, цвела и рдела.
Но пошлые морозы мне искусали тело.
Но зависть иссушила мои листья,
отравленные зловонною водицей.
Мои бутоны раскрывали наглыми руками,
и ветки обрывали мелкими кусками.
И даже садовник призванный ухаживать за мной,
весь день был занят самим собой.
Теперь я вырастила на стеблях шипы,
не подходи, наколешь пальцы, сердце ты.