Подайте руку мне, мой друг.
О, что вы! Не рукопожатье, - руку!
Подайте, - среди равных нет прислуг.
Но вы пинаете её от скуки.
Это смешно. Я распадаюсь словно брешь,
Но брешь не ваших лживых глаз, увы.
Грубы вы, раз не помогли собрату. Тон заезж.
Когда-нибудь и вы ударитесь в мольбы.
Под звёздами разбитыми в стекле
Я сыплюсь словно бы сквозящий сон.
Весь мир - огонь, душа лишь в вечной мерзлоте.
Стук каблуков на мостовой - лишь безразличья перезвон.
Я гнил внутри, хотя и помыслами был чист -
Но внутренности под себя же загребаю.
Тот, кто был пуст - всё прославляет свист,
Мечтатели - всё так в беспамятстве стенают.
Лежа же в собственной блевоте мыслей,
Под сумрачным закрытым колпаком
Я, разлагаясь, рыщу, пытаясь видеть смысл,
А он нагой всё ускользает в сонмище людском.
Мне холодно. Ведь мне ужасно холодно.
Укрой меня от вьюги белой, воющей в ночи,
Ты напоследок лги, так нежно, шёпотом,
И в крыльях спрячь, меж перьями, что как мечи.
Скажи, что будет всё как раньше,
В тысячекратно раз всё сбудется дюжей.
Мне иногда так не хватает фальши,
Чтоб мир свой заново собрать среди червей.
В груди угли,
Пожар внутри всё просится плясать во вне.
Но всё равно - невыносимо холодно, -
Мой вечно мир в огне.
И раскололось тело.
Где лёгкие, куда скатилось сердце - не понять.
А тьма густела,
Идти на встречу вечности есть путь, когда бессмысленно бежать.
И плоть моя, мой храм - в смоле,
Что всё ползёт и пожирает смело.
Где разница в добре и зле,
Когда все участи придут к единому уделу?
Мои мечты, что на тебя глядят теплом
Я защищал, когда стоял я облачённый в веру.
Я кровью распишу их всех на теле,-
Как если бы летал - я рассекал бы твердь крылом.
Пусть каждый сдохнет как сумеет,-
А говорящий прах, измытый часом вскользь,
Мой,
По ветру пусть от смолы развеют,
Когда помру, собрав мечты все в горсть.