Застыл рассвет в окне из перламутра,
под толщей света корчатся дома,
среди полудня наступило утро,
не за горами скалится зима,
комками пепла оседают люди,
не ждавшие не званую зарю,
страшнее всех известных миру чудищ,
прильнувших жадной пастью к алтарю
обязанных концовок /откровенных/,
как галочка в борьбе добра и зла,
очередная драма лижет стены,
кроша бетон и взгляды из стекла,
сидящий на коне /и его войско/
во Имя прецедентной чистоты
проверил у судимых термостойкость
под эпицентром взрослой доброты,
неоднократно воскрешая мёртвых,
последний, но не первый символист,
изящным жестом, праведно, с упорством,
нажал на кнопку /зверь или статист/,
из моря вышел сроком на три года,
насытился обломочной волной,
сгоревший мир на склоне небосвода
прекрасен бессловесною зимой,
диктуют время торий, радий, стронций,
скорбящий эпос на остатке карт
рисует ложным видимое солнце.
Фальшивкой помнят ядерный удар.