Четыре часа утра. Темень – хоть глаз выколи. Бегу к служебному автобусу...
Очнулась на земле. Лежу плашмя. Видимо, на доли секунды потеряла сознание. Подбородком врезалась в асфальт. Кое-как поднялась и заковыляла на остановку. Руки и подбородок кровоточили. Подошёл мужчина.
— Да вы вся в крови. У меня влажные салфетки есть. Возьмите...
— Сможете выйти в рейс? — спросила фельдшер, обрабатывая раны. — Голова не кружится? Десять часов предстоит вертеться.
— Да нормально вроде. Всё хорошо. Отработаю.
Не первом трамвайном кольце вырвало. Стало легче. «Ладно... зубы на месте, кости крепкие оказались. Мозги немного тряхануло. Ну, ничего. Пройдёт. На место встанут, – думала я, обилечивая пассажиров. – Как же это меня угораздило? На ровном месте полетела. Хорошо хоть ничего не поломала... ой, так это вчерашняя пассажирка пожелала мне с асфальтом встретиться!» – вдруг вспомнился скандальный рейс.
— Вновь вошедшие, оплачиваем проезд, предъявляем документы...
Я продвигалась сквозь толкучку в салоне в час пик.
— Девушка, а, девушка, вы такая улыбчивая сегодня, — пытался заговорить со мной МЧС-ник.
Женщина, сидевшая рядом с ним, зыркнула на меня и стала выбирать десятикопеечные монеты из десятирублёвых.
— Может, Вы мне покрупнее дадите? Мне надо успеть всех обилетить. Нас наказывают, если контроль безбилетника выявит.
— Она ещё возражать смеет! Понабрали тут из деревень, умыли, причесали, куртки новые выдали, и они ходят и указывают! Это – ваша работа. Хочу, по копейке насчитаю. Обязаны принять!
Её лицо скривилось в непонятной мне злобе.
— Я просто с мелочью могу замешкаться при сдаче в кассу и опоздать ночью на служебный автобус.
— Повторяю – это ваша работа! Что за обслуживание! Дайте, запишу номер жетона! Я буду жаловаться!
МЧС-ник что-то ей сказал и вышел на остановке.
В салоне обновились пассажиры. Хамка пересела на одиночное сиденье, достала планшет и стала меня снимать.
— Я выложу в интернет! Что за кондукторы пошли! Наглые! Хамят!
— А Вы билетик сохраните, там номер телефона есть. Звоните и жалуйтесь! — присоединилась только что вошедшая бабуля.
— Да что вы пристали к ней! Человек работает, а вы орёте, как потерпевшие, — вступился за меня дед.
У меня затряслись руки. Я пыталась сконцентрироваться, принимая деньги. Ни мертвецки пьяные мужики, крывшие матом, ни токсикоманы, вообразившие себя быками и носившиеся по салону так, что водитель, молодой парень, перепугался и закрыл дверь своей кабины, не покоробили меня, как это сделала вздорная хамка.
— Собачья работа у тебя, дочка! Ищи другую! — шепнул мне дед, выходя.
— Я обязательно позвоню и пожалуюсь! Сейчас ещё раз сфоткаю эту... во всей красе!
Хамка пошла к выходу и опять достала планшет.
— Мне улыбнуться? — спросила я и этим ещё больше взбесила её.
— Ну, ничего! Твоя улыбка ещё встретится с асфальтом!..
...Четыре часа утра. Очнулась на земле. Лежу плашмя. Как же так меня угораздило полететь!..