Меня всегда раздражала медлительность других людей. Он путались у меня под ногами и, я пыталась как можно быстрее обойти передвигающихся черепашьим шагом. По сути, мне мешали те, кто мешал мне спешить. Если бы однажды замешкавшаяся передо мной старушка, сама того не ведая, не спасла мне жизнь.
В феврале 1982 года я вошла на станцию московского метро «Авиамоторная». Начинался час пик – около пяти часов вечера. Я бросила пятак в щель турникета и вместе с толпой доплыла до эскалатора. Оставалось сделать один шаг, и я ступлю на движущуюся ленту. Маленькая, сгорбленная, пожилая женщина, оказавшаяся передо мной, взялась правой рукой за поручень и пыталась шагнуть на эскалатор, но у нее никак не получалось сделать это.
Тогда, в свои двадцать лет, я не знала, что бывает и так: ты подходишь к эскалатору, заносишь ногу, решая поставить ее вот на эту ступеньку, но ступенька улетает быстрее, чем ты успеваешь сделать шаг. Ты перебираешь руками ускользающий поручень и думаешь ступить на следующую ступеньку, но и она оказывается проворнее твоих ног. В этот момент в твоей голове проносится картинка тебя, летящего вниз кувырком по стремительно движущейся ленте. И ты уже не можешь выбрать ту самую, правильную ступеньку. И только осознание того, что сзади нетерпеливо ждут люди, подгоняет тебя и, ты делаешь этот шаг. И вместе с ним - глубокий вдох/выдох.
Или ты до одури боишься застрять своим тонким каблуком-шпилькой между ступенями. Ты понимаешь, чем это может закончиться: с предательской испариной на лбу, ты будешь лихорадочно пытаться высвободить проклятый каблук из щели, а эскалатор неумолимо будет приближаться к концу, к тому месту, где его ступени выравниваются и уходят вниз, в невидимую преисподнюю. Каблук, как назло, тоньше этой щели, эскалатор всё ближе к своей нижней точке, и ты уже отчетливо видишь себя со сломанной ногой, которую так и не успела освободить из тисков межступенчатой расщелины. И ты стоишь на эскалаторе, приподнимаясь на своих каблуках, лишь бы они не касались ступеней.
В нетерпении и раздражении, я попыталась обойти старушку слева по курсу, но она поменяла руку и тоже сдвинулась влево. Я спешила. Мое раздражение нарастало. За моей спиной недовольно гудела час-пиковая толпа. Вдруг эскалатор резко рванул вперед и набрал скорость. Все пассажиры, стоявшие на нем, посыпались друг на друга, как костяшки домино. Кто-то стал запрыгивать на балюстраду, облицовочный пластик не выдерживал веса и проваливался вместе с людьми. Их крики смешались со свистом, похожим на подлетающую бомбу. Это был звук ускоряющегося эскалатора. Он летел вниз с огромной скоростью. Я остановилась, как вкопанная, не понимая, что происходит. Руки мои дрожали, а ноги стали ватными. Я только успела увидеть перед собой груду наваливающихся друг на друга тел.
Позже написали, что в момент аварии скорость эскалатора почти в два с половиной раза превысила номинальную. Так же потом выяснилось, что сама катастрофа длилась сто десять секунд, но мне казалось, что более сотни человек, стоявших на эскалаторе, падали друг на друга бесконечно долго, как в замедленной съемке. Вопреки слухам, которые моментально поползли по Москве, спрыгнувшие на балюстраду не пострадали. Под ней было бетонное основание и отсутствовали движущиеся части. Никто не проваливался в машинное отделение, и никого не затянуло в механизмы. Вечером стало известно, что погибли восемь человек, пять женщин и трое мужчин, задавленные массой навалившихся на них людей. Более тридцати получили ранения.
Всё это я узнаю позже, а в тот момент медлительная старушка стремительно спасала мне жизнь. Мне и себе. И тем, кто был за моей спиной.
С тех пор меня не так сильно раздражает чужая медлительность, и иногда, когда я вспоминаю эту историю, мне удается не спешить. Вполне вероятно, что этот, медленно передвигающийся впереди человек, сам того не ведая, спасает мою жизнь.