I
Об эту муторную грань
Меж узнаванием и приятием
Изрезав звуки, лжет гортань.
Неверия холодны объятия.
Жестки. И равно чужды им
Сезонов преходящих смена,
Костров осенних пряный дым
И достоверность гобелена,
Где бешено несутся вскачь,
Трубя, охотники за сворой
Поджарых псов: любой – палач.
Осталось лишь понять, который…
II
Дальше – до чернотропа гуашь с акрилом.
Киноварь и кармин, яркий глянец бусин.
Трепет и маята. Одурь дикой силы.
Бурной была река. Обленилась к устью.
После – перо и тушь. Совершенство линий.
Матовый горизонт. Ясность абсолюта.
Время платить долги. Все покроет иней…
Только понять еще бы, в какой валюте.
III
От веку алчно гложет любопытство.
И вот уж, право, даже не смешно.
Не пей, дружок, из этого копытца!
В нем не вода. Забвения вино.
Глоточек? Ну а дальше будь, что будет.
Куда там нас кривая не везла?
Мы ищем предначертанности судеб,
Читать пытаясь вечность по узлам.
Ведь, коли чей-то образ и подобие,
Слажал – пустое – глючит прототип.
Платить мы не готовы цену кровью.
Да что там, вовсе не хотим платить.
Свалить, чужою волей откупившись –
По-нашему… Не сетуй-ка, дружок.
Испил сам-друг из чертова копытца,
Так не взыщи – кривая не солжет!