Зачем всё Всему разрешили
и, Всё, не зависит от нас?
Оно, нагнетает уменье, -
вне разума существовать.
Вот, Павел, апостол, избранник,
паря в облаках,
смотрит в нас,
гневится,
как, Всё, начинает,
всесущно Творца, доставать.
Беспомощна плоть, неумеха,
написано ей, -
умирать,
а кто это, Всё,
чья огреха,
чей клон вздумал нас
устрашать?
Рассудком рванулось
обильно, -
в какой-то немыслимый пляс,
и, Всё, веселится
всесильно,
само по себе и без нас.
А, может, одно остается, –
скорей санитаров позвать,
очистить места
пребыванья,
дать воздухом новым дышать.
Собаки, коровы и птицы
и всякая прочая тварь,
без Ноя, с вселенской водицей
почувствовав адскую гарь,
найдут пол-леска
новой жизни,
где демон не кинет копьё,
и меч пред глазами
не взвизгнет,
и небо потоп не прольёт.
Земле подлечиться под ними,
в ней воды, долины
и даль.
Седые торосы застынут,
китов не охватит
печаль.
Года понесутся без страха,
Творец, в этот раз
не спешит,
планета, заменит рубаху
и светом Его заблестит.
Увидим и тех, кто, пребудет
до новых, до лучших
времён,
но многих. во страхе,
подспудном,
в аду заточат
над огнём.
Там звуки скрежещущих лезвий
по душам и нервам
пройдут,
спасением нечего
грезить, -
там слёзы расплаты
текут.