Я помню, помню все маёвки,
В начале века, и в конце...
В рабочей славненькой столовке
Все дружно брали поллитровки
И шли с улыбкой на лице.
На травке спорили, проклятый
Кляли под рюмочку царизм.
Все знали кто был виноватый,
Кто из министров вороватый,
И пили за социализм.
Потом, в глухой серёдке века
На демонстрациях "Ура!" -
Вопили, помню как вчера,
И на трибуне человека
Ругая, пили до утра.
За демократию на кухне
Боролись злобно. Всех воров
Чиновных знали будь здоров.
"Дубинушка - шептали - ухни!.."
И ухнула. И рухнул кров.
Державы нет. Ушли парады.
Ничьё все было, стало чьё.
С кого тут спросишь? Ё-моё!
Кругом такие демократы, -
За что боролись, старичьё?
Я выползаю на маёвку
С десятком славных, древних рож,
Открыть не в силах поллитровку,
Я плачу, - лучше б упаковку
Винишка взял - бумага всё ж.
Ну что, ребята-бузотеры,
Царя ругали? Ильича
Кляли? Виссарионыча
Чехвостили? А Ильича
Второго? А Сергеича?
Все воры, воры, воры, воры...
Всех мы клеймили. А для ча?
Все люди грешны, все двуноги,
Нет ангела ни одного.
Когда б мы помнили о Боге,
Иные ждали б нас дороги.
А так что ждёт? Да ничего.
Ну, хам сожрёт другого хама,
Так третий выползет... беда!..
Кончай маёвку, - ерунда,
Айда, ребятушки, до Храма,
Грехи замаливать айда.