гадание

Ирина Вирченко
Второй курс, дурочки-филологи. Филолухи Царя Небесного.
Мы сидим в парке возле университета. Мы радуемся свободной паре, и плевать, что потом еще две – до глубокого вечера, мы живем Здесь и Сейчас, а это такое отличное место и время..
В ажурной от времени беседке по хлипкому столику разбросаны наши конспекты, мы лениво их листаем и преувеличенно-громко удивляемся своему невежеству.
Особых поводов для смеха нет, но как же нам смешно.. нам все смешно. Вон мужик отжимается в аллее – «простите, сэр.. но ваша дама, кажется, давно ушла»
Вон ссорится парочка – «ты ни разу меня не поцеловал при всех!»
Чудные люди..
Наши знания о мире черпаются из книжек и разговоров с подружками.
Мы великолепно пренебрежительны к тем, у кого «отношения» - надо же так усложнять себе жизнь!
Ничего важнее конспектов пока у нас нет.
.. Когда она появилась, мы не заметили.
Именно появилась.
Мы не слышали ее шагов на дорожке, она не ломилась сквозь кустарник, она просто откуда-то взялась вопреки закону сохранения материи.
Такая настоящая немолодая цыганка, очень по-цыгански одетая, с добрым мягким круглым лицом, маленькими черными глазами.
- Погадаем, девочки?
Девочки вросли в скамейки и вытаращили глаза.
Лично я цыганок побаивалась: был в моей биографии весьма позорный эпизод. Заговорили, заморочили, колечко отобрали, да еще заставили спустя 200 шагов бубнить какие-то заклинания, которые должны были колечко вернуть… стыднооооо!.
А Ирка моя до той поры не сталкивалась с их лукавым племенем, и цыганку приняла как родненькую:
- Ага, погадаем! – и протянула ладошку. Потом вторую.
- Меня зовут баба Рубина, - сказала гадалка. – Убери руки. Так расскажу. Все, что знаю, ничего не утаю. Но и ты бабушку не обидь.
Мне стало чуть завидно. Чего она с Иркой говорит, а меня как и нет рядом?
- Про тебя говорить неинтересно, - отозвалась бабка, будто я свои претензии высказала вслух. – все у тебя хорошо будет. Муж достанется золотой. Любить будет. Тебя будет любить больше, чем детей. Ты его не обижай. Обидишь хорошего человека – баба Рубина тебя найдет. Найду и сниться стану. Поняла?

Я оцепенела.
Эй.. где ты там, судьба моя? Иди, не бойся. Не обижу – баба Рубина уже все мне про жизнь объяснила..

А гадалка потерла пухлые ладошки и повернулась к Ирке.
- Ну, красавица.. теперь ты слушай. Жизнь у тебя непростая. С родителями ты ссоришься. С лицом у тебя проблемы. Парни за тобой не бегают. Покушать любишь. Спишь плохо.
- Да.. да, - завороженно кивала Ирка, соглашаясь с каждым словом. Поистине это было волшебство.
- Ну, я тебе помогу. У меня есть целебный корень, - вот, видишь? – и она показала нечто сухонькое, завернутое в мятую клетчатую бумажку. – Его надо заварить в медном тазу… запоминаешь?
- А можно, я запишу? – пискнула Ирка и полезла за ручкой.
- Нельзя! – рявкнула баба Рубина, - такое нельзя записывать. Не запомнишь, напутаешь – пеняй на себя. Твое лицо?
- Мое..
- Твои проблемы?
- Мои..
- Ну, вот. Значит, запоминай. А то привыкли… чуть что - записывать. Заваришь в сумерках в медном тазу. Как солнце сядет – умоешься из таза трижды. И в зеркало не смотреть!
- А что будет, если посмотреть? – простодушно поинтересовалась Ирка.
- А ты не послушай меня.. а посмотри… И УВИДИШЬ! – цыганка неожиданно возвысила голос, Ирка сжалась в комочек и зажмурилась.

Было жутко. И как-то приятно, что инструктаж проводится не для меня.

- А как умоешься – выйди из дому да выплесни воду на перекресток дорог. И скажи: «корень-трава, я тебя не звала, уходи с водой, лицо мне умой»
Ирка шевелила губами. Запоминала. А я отчего-то напряглась, припоминая корявое заклинание, которое, как дура, твердила, уходя с места своего недавнего позора: «рыба с водой – моя железка со мной». Прослеживался единый поэтический стиль.
- Все запомнила? – вставая, уточнила цыганка. – Вот тебе корень, давай деньги.
Ирка молча расплатилась, хотя, как по мне, за эту сумму можно было купить небольшого жениха. не самого дорогого, но все же.
 - А если не поможет, приди сюда, найди бабу Рубину и наплюй мне в рожу! – донеслось уже от выхода из беседки. Ни шороха. Ни звука шагов. Как и не было чертовой бабы.
К нам постепенно возвращался дар речи.
 - Ирка, ты зачем ей столько заплатила?
 - Я не знаю, - жалобно ответила она, - мне страшно было – а вдруг не поможет, если недоплатить? Кстати, - вдруг задумалась она, - а где же я медный таз-то возьму? Нет у нас дома медного таза..
Она выпрямилась и отчаянно потерла лицо.
 - Погоди. Это что, она думает, я с тазиком на перекресток попрусь? Оце здрасьте. Кстати. Какой перекресток? У меня там трамвай поворачивает. А тут я. С медным тазом.
Глаза у нее словно просыпались.
 - Слушай, ну фигня же! «с лицом проблемы».. Да меня так попрыщило -  из соседнего дома видно, какие с лицом проблемы! Покушать люблю! Ну, прозрение! Ну, ваще!.. ты на мою жопу глянь – она сама всем рассказывает, что я покушать люблю…
И еще вопрос, что это за корень она мне продала! Может, он вредный…
Она осторожно полезла в сумку и достала артефакт. Влажными пальцами развернула мятый тетрадный листок. Наклонилась. Понюхала. Хотя, как по мне, это было лишнее. Даже мумифицированная, собачья какашка вполне узнаваема.