Уплотнённые рассказы
Трубочист астральный
Рука материализовалась. Материализовалась настолько, что стала видна. Что-то пошло не так. Вероятно, лишь на мгновение потерял мысленную концентрацию на заградительной сети ауры, и со спины ударила тёмная стрела лярвы. Вечно они снуют поодаль, поджидая ослабления светимости доспехов, чтобы незамедлительно ударить. И, надо же было, в этот самый момент правую руку, почти по локоть, погрузить в кирпичную кладку заводской трубы.
Любопытство, будь оно не ладно. Да и третьим концертом Бетховена увлёкся чрезмерно. А всему «виной» исполнительская гениальность Гульда. Выписываешь такие виражи, что дух захватывает! Вот и потерял бдительность. Представьте: концовка первой части, самая кульминация полёта, и я на «полном ходу» прорезаю как нож масло грубую физическую материю и, становлюсь её пленником. Гравитация, раствор или что там ещё намешано, всё вдруг вцепилось мертвой хваткой. От перелома спасло лишь то, что остальное тело оставалось уплотнённым и парило полотнищем флага, пришпиленного к злополучной трубе. 32 метра – бесстрастно зафиксировал высоту дисплей на запястье левой руки.
Тревогу бить не хотелось. Экспериментальный полёт начался на восходе – время силы и чистоты энергии. А сейчас, если верить всё тому же экрану-подсказчику, было 07:45 по Москве. Благо, что заметить меня от земли было почти невозможно. Блеснёт что-то на солнце… «Паутина» – в лучшем случае подумал бы внимательный прохожий, но таковых, увы, по пальцам перечесть и в городе, а здесь – промзона. Заброшенная и безлюдная.
В отряде я недавно. По земным меркам минуло лет пятнадцать, как я оставил бренное тело ради полётов в новом, экспериментальном. Здесь, наверное, надо поподробнее… В Братстве давно уже готовят новые тела для человечества. Требование Эволюции – иначе в нынешних, плотных, не вступить в грядущую Эпоху – попросту сгорят. Создаётся своего рода капсула астронавта для свободного перемещения из тонких сфер в более плотные, сохраняя при этом пилоту ясность сознания. Чувствуете разницу между грядущим и телом-скафандром водолаза нынешним? Ещё не бессмертие, но всё же шаг в этом направлении…
Владыка К. Х, назвавший новое тело «уплотнённым астралом – Ujesh vipul – дающий свет в изобилии», создал и возглавил отряд из одиннадцати добровольцев из числа "Светлых лучников".
Представьте моё удивление, когда будучи скромным мечтателем, любящим в безоблачные ночи смотреть в бездонное звёздное небо, я был … ПОЗВАН…
Наверное, во снах не сохранённых земной памятью, Небо отозвалось на моё безмолвное восхищение… И предложило, не крылья – лучи! У живущих в тонких мирах именно лучи оплечий, а не приписанные им ангельские перья. И только трудом, и устремлённостью к Свету возжигают огни светляки. Но это знание пришло потом – постепенно приоткрывается панорама мироздания.
– Осваиваешь профессию трубочиста-высотника, Дхармик? – вывел меня из задумчивости Самир Шэр, друг и соратник. Его глаза искрились добрым смехом и участием, – рассказывай, брат. Будем вместе искать выход из капкана. Не оставлять же тебя застрявшим между сферами.
– Сам не хочу! – попытался отшутиться. – Что там саднит справа? Будь добр, погляди.
– Да у тебя тут целая брешь! Похоже, что тёмный стрелок был силён. Моей энергии, пожалуй, не хватит на восстановление, вызываю ещё двоих на помощь.
Отозвались, находившиеся неподалёку, Рани и Март. Это по земным меркам путь от берегов Шотландии до места моей досадной катастрофы, даже на «МиГе» или «Фантоме» долог… Наши, экспериментальные «UV», справляются с таким расстоянием за доли секунды.
Не мешкая, троица наложением рук и воздействием объединённой мысли и следа не оставила от повреждений на моей капсуле. Рука, освободившись от земной власти, обрела видимую невидимость астрального мира.
– А трубу так и не почистил! – сверкнула улыбкой рыжеволосая Рани. Видимо прочла мысли Самира, да он их и не прятал.
Архивариус ведомый
Холст был закончен. Только что поставлена уверенным росчерком кисти подпись – Энгр. Но картина не отпускала. Настойчиво требовала: Ещё мазок, всего один штрих!..
Художник, отойдя к стене мастерской, сел в кресло и попытался, отрешившись от долгой, кропотливой, но вдохновенной работы, забыть стоящее перед глазами полотно «Сон Оссиана». А помнился каждый сантиметр большого холста. И, вот теперь, нужно обязательно увидеть, и по возможности свежим взглядом, работу в целом.
– Крыло! Изгиб левого крыла нужно выделить бликом света! И тогда вся фигура воина с копьём и щитом приобретёт объём, выйдет из плоскости холста! – закричал я, не сдержав восторга внезапного озарения, вдруг вспомнив Монтобан далёкого 1813 года и себя, теперешнего Дхарма Пурва, а тогда…
– Жан, Жан Огюст! Спускайся обедать. – позвал мягкий, приятный женский голос.
Мастер досадливо отмахнулся: Ещё минуту. Не сейчас… Свет. Свет на шлеме… на крыле… блеснул и… воин ожил. Вот и объём! Иду дорогая! Иду, Побе–дите–лем!
Для возвращения в мир, в котором я, Дхармик, как зовут меня друзья, живу, – времени не нужно. Просто закрываешь свиток Акаши, «кликнув мышкой в правом верхнем углу окна», и ты в архиве – огромном и бесконечном хранилище всех событий Беспредельности! Про «мышку» – шутка, а в остальном похоже. Здесь всё творит мысль! И чем она отчётливее – тем красивей будет одежда и окружающий мир. Те же, кто, живя на Земле в физическом теле, отрицали и мысль, и саму возможность «посмертного существования», в лучшем случае продолжают сажать картофель, живут в домах, злословят о соседях и даже не помышляют о полётах… И так, пока колесо перерождения не заставит вновь вернуться, даря возможность, разорвав порочный круг костного мирка, всё-таки начать трудное и долгое восхождение самосовершенствования. Ступени, уходящие в тонкий мир, начинаются в привычном – плотном… И так по спирали, виток за витком!
Так захотелось переосмыслить урок «Прошловедения» и весь вечер – пусть вокруг будет тихий и тёплый вечер – бродить в окрестностях озера, наслаждаясь по-левитановски прекрасными красками осени. У самого берега сесть в лодку и, откинувшись назад, свесив руки с бортов так, чтобы пальцы едва касались воды, смотреть в бездонную синеву, того – земного неба. Смотреть глазами Жана Огюста, художника которым я был, и который живёт во мне и поныне частью индивидуальности, гранью – такой же, как и Дхармик. А всё-таки приятно знать, что умел, нет – умею писать маслом! Пусть в этом воплощении были уготованы совсем другие задачи…
– Увлечённость музыкой приветствуется, но о неусыпном дозоре забывать нельзя ни на мгновение! Особенно при погружении в низшие земные слои – начал ежедневный разбор полётов, наш командир, Владыка К.Х.
Конечно, я знаю Его Имя, но выдавать во всеуслышание, не рекомендуется. Каждое обращение отвлекает от дела, а у Братьев, стоящих на защите нашей планеты, поверьте, дела не пустяковые. Отсюда знакомое: «Не поминайте Имя Господа всуе». Да и тёмная стража не дремлет.
– Тёмная стража не дремлет, – продолжал Владыка моей фразой, чтобы вернуть внимание и мысли в русло начатого обсуждения, случившегося утром. «Утро, вечер – понятия относительные в астральном мире, – опять я отвлекаюсь. – Молчу, молчу, Владыка!»
– Поэтому в следующий полёт, вечером или утром – объявит Дхарма Пурва! – улыбнулся командир. – Выходим по двое! Звенья сформированы по схожести вибраций. Так вам легче объединять энергию! Самир Шэр, я знаю, что вы стали друзьями с Дхармиком, но беру его ведомым к себе. Ты же поведёшь Ранджита! Удачи и препятствий! Только ими растём!
– Будешь летать со мной, несмотря на разность потенциала, цвет Луча близок… Говорю как живописец живописцу! – уже мне одному послал мысль, подумать только, мой ведущий К.Х.
Тихоход гортоповский
Капсулу встряхивало и плющило от перегрузок. Материя, даже и астральная, имеет плотность и, предела её разряжению нет. Подумалось: «Американские горки». Что это такое на себе испытать не довелось, но твёрдая убеждённость, что это они и есть, но возведённые в превосходную степень астрала, нарастала с каждым виражом! Стараясь не отстать от командира, лечу, обгоняя напуганные электроны, только что «каррр» не кричат вдогонку…
«А я-то думал, что хорош! Асс – виражей и скорости! Супер-пупер… На деле водитель кобылы гортоповской!» – сыпал эпитетами, приходившими на ум, но не сдавался, уже точнее повторяя траекторию полёта звеньевого. Зону для первого совместного вылета Владыка ограничил высокими слоями астрала. Сюда тёмным стрелкам не подобраться – вибрации энергии настолько высоки, что их тела начинают попросту разлагаться, причиняя невыносимую боль нарушителям космического права. Да и трубы здесь не перебегают дорогу таким, как я.
– Даже умелец-портной снимет мерку, прежде чем сошьёт костюм, идеально сидящий по фигуре. Мы же готовим человечеству следующего круга не фрак или смокинг для посещения закрытого клуба, а тело, наделённое возможностью жить в двух измерениях, в двух мирах одновременно!
– Владыка, а сон останется? Ведь сейчас земляне именно во сне посещают вот этот мир, – уточнил я, любивший поспать в земном теле.
– Останется! Для ярых любителей поваляться утром в постели, – и уже вполне серьёзно добавил: – Останется для посещения Огненного – Высшего мира!
Мысль Владыки колоколом прозвучала во мне, торжественно и величаво! Подобный трепет чувств вызывает мощь органа под сводами Домского собора. Не надуманно – пафосно… А именно, торжественно и величаво! Очищая пространство звучанием Высочайшего Принципа мироздания! «Мир Огненный!» – звучал зов, лишая Колумбов покоя! «Мир Огненный!» – гудел костёр Жанне и Джордано, утверждая Подвиг в Беспредельности… «Мир Огненный!» – гнал прочь обжигающими ударами бича предателя Иуду и, прятавшего под сутаной священника тёмную душу, иерофанта тьмы Кошона.
– Не будет вреда, если я раскрою тебе одно из воплощений, моего друга уч. И. Пронзив меня насквозь своим лучистым взглядом, Владыка К. Х. проявил пред моим внутренним оком момент восхождения на костёр подвижника и учёного Джордано Бруно.
– Хочу, чтобы в твоём сознании до глифа было начертано: «Многими воплощениями немногих Светлых Духов человечество продвигается в Эволюции. Современники умели лишь побивать камнями всех дальновидцев. И лишь по прошествии времени, благодарные потомки вмещают величие принесённого Подвижниками дара!»
– Дхармик, знаешь ли ты, предел высоты на которую можешь подняться, благодаря своим земным накоплениям? Летим?
– Уж тут я не отстану!
Учитель заложил такой вираж, что возникло ощущение, что чуть круче и увижу себя со спины! Летели очень быстро, но… недолго. Мастер, снизив скорость, велел мне выйти вперёд. Набор высоты всё ещё продолжался, но, кажется, уплотнённое тело стало тяжелеть или это материя разрежена настолько, что опорой уже не является. Я завис… Вот, он, мой сегодняшний предел! Вот оно начало моего Неба!
– Выше, пока только во сне! – участливо смотрел на меня, мой командир и Небожитель: – В прошлый раз, поверь, ты остановился намного ниже. Значит, нет причин для липкого уныния, а есть повод для Радости – высшей мудрости и родной сестры Любви! Итак, твой вывод из этого урока? Ибо всё, что происходит с нами или вокруг нас, это всего лишь урок! И каникул не предвидится…
– В следующем своём земном воплощении я буду всеми силами разрежать материю своих тонких тел через отказ от, отемняющих сознание и делающих сердце чёрствым, чувств, мыслей и поступков. И, по возможности, искать и наполняться Светом! Возможно, что кого-то мой пример заставит вспомнить его собственное Небо и, что земная жизнь – лестница… А куда она его поведёт – вверх или вниз – выбор за ним!
– Вот ты и начал формировать задачи на следующее воплощение. Подымай лестницу круче! Буду счастлив в следующий раз повторить свои слова: В прошлый раз, поверь, ты остановился намного ниже.
Земля Макфарлана
Буря, погубившая корабль, стала стихать, прячась чёрной пантерой в ночи! Волны ещё дыбились над обломками «Грифона», но их дикий норов усмиряла тонкая полоса рассвета на горизонте.
Морскому офицеру Алану Макфарлану повезло. Фок-мачта, вырванная одним ударом бури-пантеры, оказалась крестом спасения на котором он был распят посреди океана. Обрывки бегущего такелажа накрепко оплели тело моряка, тем самым не дав цепким волнам увлечь его в пучину… Окинув пространство насколько позволял поворот головы, Алан понял, – уцелел он один. Радость спасения сменилась гнетущим чувством обречённости и одиночества. Огромное, как небосвод над головой, Одиночество охватило свою беспомощную жертву, готовое не спеша терзать пленённую душу… Оно и Океан могли быть безжалостны.
Пора освободиться от пеньковых пут. Угроза миновала, а сдаваться на милость обстоятельствам в привычку лейтенанта не входило. Вспомнилось: «Англия ждёт, что каждый выполнит свой долг». И один в океане воин, – почему-то стал напевать он, подбадривая себя. Цель проста: высвободить руку и достать нож, висевший на поясе. Справившись, стал резать лини и фаллы, что оказалось занятием не из лёгких, но движение само по себе немного согрело продрогшие члены. Не раз клинок выскальзывал из руки, грозя оставить, потерпевшего кораблекрушение, без единственного оружия, но повисал на запястье благодаря кожаной петле на рукояти. Спасибо, боцман! – помянул Алан не высокого крепыша Флетчера. Вся команда бригантины «Грифон» во главе с ярым преследователем пиратов капитаном Дугласом покоилась вот под этими уже спокойными волнами Атлантики. Будто и не было долгих преследований, абордажных боёв – кровавых и скоротечных; штормов и штилей, и дороги домой, окончившейся смертью…
– Одиночество улучшило момент напомнить о себе. Лейтенант отогнал печальные размышления и стал всматриваться окрест. Бочонок с водой сейчас дороже коробки галет, но взгляду, увы, попадались редкие обломки надстройки палубы, плававшие неподалёку. Выводы не утешали, горизонт тоже… «На долго меня не хватит, предаю себя в руки Твои, Господи» – решительно подвёл черту Макфарлан. У него были свои отношения с Богом: уважительные, как с капитаном Дугласом; доверительно-братские, как с лейтенантом Ричи Йорком и безгранично преданные, как с морем!
Солнце между тем стремилось к зениту. Обломок фок-мачты, раскачиваясь и поскрипывая, направлялся к недалёкому острову – не большому, но достаточному для жизни клочку земли…
«Земля! Земля! – кричал Алан, безотчётно повторяя слово – столь презренное для моряка. Но сейчас оно утоляло жажду и голод, заменяло молитву и нехватку бранных слов, чтобы выразить восторг от обретения надежды на выживание! – Господи, земля!»
Свиток Акаши погас, ни в чём не уступая экрану 5D кинотеатра. Свежее дыхание Атлантики ещё витало в кабине библиотеки. Реальность пережитого не отпускала мои чувства. Уже перед мысленным взором встала вся жизнь Алана Макфарлана. Спасение после нескольких лет отшельничества на острове и пленение пиратами. Опять кораблекрушение у берегов Кубы и долгая дорога на родину, в Шотландию. Полная приключений, достойно прожитая жизнь! Только здесь, в Тонком мире, понимаешь почему земным воплощённым не дано помнить прошлые жизни. Настолько реальны воспоминания, что многие попросту пересматривали бы вновь и вновь фильмы о прошлых «Я». Игнорируя задачи настоящего, сегодняшнего воплощения…
Вот и я, отрываюсь от экрана воспоминаний, ради принятой на себя задачи: «Полёты в уплотнённом астрале наяву». Нехорошо заставлять себя ждать командира К.Х. – у меня к нему отношение как к Богу…
Озеро с русалками
Итак, начало положено – звенья попритёрлись друг к другу. Полёты проходят слаженно, на предельных скоростях, потолок высоты определён для каждого сотрудника. В низшие слои астрала пока полёты не запланированы – уж очень тяжкие битвы ведут Братья Света с тёмными чудовищами, желающими взорвать планету! Подвергать вас риску быть сбитыми в испытательном полёте не вижу смысла. Силы задействованы достаточные… Мы же, работаем для будущего, вот в чём победа! При выполнении следующего этапа испытаний уплотнённых тел нам всем понадобится рубиновый доспех мужества! Находчивость нужна всегда, но изыскания способов общения с дальними мирами потребуют кратного усиления возможностей пилотов. Итак, Венера, Юпитер и Уран – вот три планеты с которыми будем устанавливать не телепатические, а непосредственные контакты в тонком теле. Пришла пора пожать руки нашим старшим братьям. Сёстры, думаю, радостно обнимутся! – Владыка К.Х., улыбаясь обвёл группу взглядом, – командиры звеньев останьтесь для инструктажа, ведомые можете помечтать за ангаром или выпить по бокалу праны на посошок!
Мы как школьники после последнего майского урока наперегонки бросились за ангар, но не мечтать лёжа на травке, а гонять потрёпанный мяч по изумрудному газону! Рани, сосредоточенная и ловкая, резво набирала скорость, догоняя мяч, а потом, подняв голову в рыжих сполохах волос, точным пассом начинала атаку у штрафной соперников. Я, стоя на рубеже наших ворот, любовался ладной, точёной фигурой и грациозными движениями девушки. Несколько раз она ловила мой восхищённый взгляд и отвечала удивлённым своим.
Вот, опять это чувство влюблённости, и здесь не оставляет меня в покое. Сколько себя помню (в последнем воплощении) одна девочка сменяла другую, часто даже не подозревая о моих чувствах… Слыша от взрослых слово «бабник», я невольно относил это понятие на свой счёт, стыдясь своей «любвеобильности»! А ведь в пылких и красочных фантазиях я только боготворил избранницу. Защитник и рыцарь, пылкий трубадур и киноактёр – окружал заботой и лаской то принцессу, то пленницу, спасённую от злых разбойников! Вот и здесь, в тонком мире, довелось почувствовать это волнение. Неопаляющий огонь, наполняя грудь, согревает душу теплом, но взамен будоражит сознание, заставляя его вновь и вновь возвращаться к образу, укравшему спокойствие! При этом Рани остаётся только недоумевать: что же вдруг изменилось в моём отношении к ней?
Едва успел поймать мяч после сильнейшего удара Шандора Бьюлло. Ох, уж эта способность улетать на крыльях мысли, забывая окружающее.
Рани, оказавшись подле наших ворот, взяла мяч из моих рук и подала его Шандору, точно голову Олоферна: «Мальчики, доигрывайте без нас. Дхармик обещал показать озеро с русалками!» И ошарашила, быстрым и острым взглядом Юдифи.
– Вот это и есть твоя лодка? Глаза Рани были так близки к моим, что я сделал невольно шаг назад и, только положив руки на талию девушки, смог удержаться от падения в воду. Рани сделала вид, что ничего не произошло.
– Пригласишь на лодочную прогулку? Ничего не оставалось, как подать руку прекрасной сеньорите. Она ловко шагнула в шаткое судёнышко, я же, материализовав вёсла и усевшись на передней банке, начал не спеша, чтобы не замочить брызгами воды спутницу, грести на середину зеркальной глади озера. Когда лодка набрала ход, я оставил вёсла.
Тишина! Вот так звучит первозданная тишина. Весь огромный проявленный мир и все миры ещё недоступные нашим чувствам держали лодку на своих ладонях. И ждали чуда! Это и было чудо… Слова, что могли передать слова, когда мысли с трудом подбирали образы! Вот так земной поэт пытается в грубых формах передать всю суть высших чувств, доступных его воображению, записав их чёрными как смоль чернилами на девственно чистый лист бумаги. Какими красками можно передать чувство мужчины-рыцаря к женщине-мадонне? Где подслушать небесно-чистые, хрустально-прозрачные звуки гармонии? Ведь помимо инстинкта продолжения рода есть влечение совсем иного плана бытия.
Иначе чем объяснить это наваждение, эту зеркальную гладь воды и не воды вовсе, а лишь тонкой субстанции её. Эту лодку, существующую благодаря нашему воображению, но настолько реальную, что забываешь о действительности. Нашим тонким телам не нужна близость физическая, но нужна духовная, сердечная. Уже нет нужды, что-то говорить, объяснять, души сами находят чем согреть друг друга. Но, всё же Рани – девушка, а женщины «любят ушами»…
– Ты, наверное, удивлена моим поведением. Мои глаза словно прозрели во время игры в футбол. Такой красивой тебя ещё не видел! Вратарь же должен быть спокоен и внимателен, – попытался пошутить, дотянувшись рукой до её руки. Рани не препятствовала, ладонь нежная и тёплая оказалась в моей… Лодка остановилась. Мироздание начало медленно вращаться вокруг нас. Момент рождения Любви сокровенен. Владыки Судьбы и Времени отдыхают, закрыв глаза, в такие минуты… Нас ждали в отряде, но не спешили с зовом.
Тупик Айвазова
Осмотрись, привыкни к месту расположения рычагов управления. Катер двухместный, поэтому управление рулями дублируется. Уплотнённые тела будут на нас в течении всего полёта, так что перегрузки и всё что будет происходить, а произойти может что угодно, прочувствуем основательно, почти по-земному!
Владыка уже несколько дней оттачивал до автоматизма мои движения и реакцию, имитируя предстоящий полёт к Венере. Говорю – «дней», только лишь потому, что других величин передать здешнее течение времени нет. Они конечно есть, но ставить телегу впереди коня – не вижу смысла. Придёт время – сами освоите все тонкости!
На пионерскую линейку построились без горна. Красных галстуков юных ленинцев на пилотах дальнего плавания не было, как не было и панцирей конкистадоров. Рабочие одежды первопроходцев украшали нас. Дух Магеллана, Марко Поло и Миклухо-Маклая витал над нашими головами. Циолковский провидчески улыбался, а Чеширский Кот, мастер телепортации, тёрся пушистым боком о ногу Рани Пиллай и ревниво пофыркивал на Марта Айвазова. В отличии от Кота, им предстоял долгий и трудный полёт в неизведанное.
«На пороге Нового мира и Эпохи женщины начинаем прокладывать путь к дальним мирам для всего человечества! Первые вехи установят Пиллай и Айвазов!» Командир редко говорил на такой высокой торжественной ноте, но грандиозность события требовала мощных аккордов.
Экипаж в этой вылазке Венеры не достигнет, но разведка условий полёта необходима. Я был горд, что именно Рани первая поведёт катер в таинственную межпланетную стихию. Март отличный штурман и надёжный товарищ, так что повода для беспокойства нет. Но в сердце где-то глубоко за гордостью и любовью покалывала острая игла… Рани, уловив мою тревогу, заглянула в глаза и шепнула: «Не волнуйся, всё будет хорошо! А русалок так и не показал. Вернусь – не отвертишься!» Её заразительный девичий смех ещё долго звучал во мне... Уже исчезли из вида габаритные огни катера. Провожавшие пионеров-первопроходцев разошлись, горячо обсуждая предстоящую работу. Командир, положив руку на моё плечо, молча постоял, глядя в Беспредельность. От мысли о бесконечности пространства, воплощений без счёта и нескончаемости труда, стало легче на душе. Игла тревоги затаилась до времени…
Задача первого экипажа проста. Рани выводит катер за пределы влияния Земли, а штурман Айвазов устанавливает координаты вешек или маячков, которые будут единственными ориентирами для остальных. Так постепенно, вылазка за вылазкой, разведчики геодезисты проложат надёжный маршрут сначала к Венере, а потом, и к другим высшим планетам нашей солнечной системы.
– Какая же она прекрасная и хрупкая! – не сдержала возгласа Рани. Вся группа пришла в радостное оживление. Центр управления полётами впервые был так востребован! Оно и понятно – событие!
– Установил первую вешку, – сообщил строгим голосом Март, стараясь скрыть волнение. Зачем? Наше волнение зашкаливало, лишь один Владыка К.Х. был внешне спокоен.
– Начинаем удаление от видимых глобусов Земли и Луны. Март проложил курс, импульс Луны почти неразличим на экране, Земля пульсирует, но сигнал скоро исчезнет. Будем искать излучения Венеры. Маячки выставляем согласно регламента.
«Степь, да степь кругом. Путь далёк лежит…», вот так, ни огонька, ни лая собак, тропку и ту не протоптали. Ночь. Лишь Солнце светит единственным светочем, но как вычислить местоположение Венеры?
– Март, скажи честно – напутал с навигацией? Верным курсом идём? Продолжай выставлять вешки – они наша нить Ариадны! – и уже вызывая центр управления: – Лагуна, я – Альбатрос!
Связь прервалась внезапно. Без объявления причины или причин! Космос только неучу кажется пустынным с редкими вкраплениями звёзд. Но помимо очевидности существует действительность, наполненная переплетением всевозможных состояний материи. На частоте Альбатроса прошел мощный перекрёстный сигнал и спутал в клубок всё что попало «под руку». Нужно было что-то немедленно предпринимать! Вдруг они сбились с курса и удаляются в сторону Сатурна, с его страшными кольцами-жерновами или ухнули в каверну Гора-Верника и скребут мачту, чтобы призвать спасительный вихрь энергии.
– Дхармик и Самир Шэр летят вместе впереди. Все остальные экипажи друг за другом. От последнего маяка на расстоянии видимости строитесь цепью. Повторяю! На расстоянии видимости! Прочёсывайте пространство, заглядывая под каждый астероид. При отсутствии связи используйте сигнальные фонари. Ранджит останется со мной на базе. Все по коням! – Владыка уже вызывал Альбатроса, вновь и вновь…
Самир занял место второго пилота, мне оставалось занять единственно свободное кресло командира. Делить чины было не время, тем более, что я отлично понимал поступок друга. Попади в беду его избранница, я бы тоже уступил ему белого коня. Ранджит тем временем дал команду на старт и катера один за одним взмыли вереницей белых лебедей спасать сестру Рани и брата Марта.
Маячки редкой гирляндой поблёскивали в пространстве. Самир не выпускал штурманской линейки из рук, время от времени делая необходимые расчёты. Задолго до последней вешки он обнаружил место, где Март сбился с пути, уводя катер влево от нужного курса. Мы миновали последний маячок. Чуть дальше от него займет своё место экипаж Свена Иверса и Барри Полански, затем Шандор Бьюлло и Ян Богатых, Лев Корнелий и Натан Харрис и замыкать поисковую цепь нашему тандему. Держа строй, начали внимательно осматривать прилежащее пространство. На земном плане виден скажем метеорит, а в тонком мире он окружён разрежённой материей, своего рода кисель – вязкий и липкий. Попади в такое облако и завязнешь в нём как муха в сиропе. Клубки энергии словно скрученные из колючей проволоки, лабиринты туманностей и газовые коричневые тучи – накроет и прощай солнце.
Самир первый увидел луч сигнального фонаря! Пропавший катер был недвижим и без видимых повреждений. Просто стоял припаркованный у вселенской обочины. Всё ещё в неведении, осторожно направляюсь к месту стоянки. «Что-то не так! Тик-так!» – застучало в висках. Самир жестом попросил остановить «лебедя»: «Не думаешь ли, друг, что лучше ножками добраться до наших? Неспроста они остановились». Связь отсутствовала. Экипаж Льва Корнелия и Натана Харриса остановился вслед за нами, оставаясь в пределах видимости. «Идём, брат» – я, по возможности, соблюдая осторожность двинулся к «лебедю» Рани. Уже вблизи катера почувствовал изменение в плотности среды. «Лебедь» попросту завяз в сгустившейся почти прозрачной массе.
Видели бы вы глаза Рани, когда она поняла, что я не мираж и не сон.
Самир подозрительно вовремя замешкался в двух шагах от меня. Марту было не до нас от стыда. Ничего, пусть по-самоедствует, впредь будет придерживаться главной дороги. Впрочем, вполне уютное местечко этот тупик Айвазова. Где-то слева от шоссе что на Венеру.
Коралловые бусы
Сквозь ажурную стену «кораллового рифа» струился свет Венеры, наполняя шоссе Энтузиастов эфиром, осязаемым и радужным, как пыльца на крыльях бабочки.
Вот он край ойкумены Милосской. Владыка остановил «белого лебедя» у незримого порога мира более высшего, чем наш – земной.
Позади остались потерянные в штормах вешки-маячки, тупик Айвазова и лабиринт Иверса-Полански. Прокладка маршрута, названного общими усилиями – шоссе Энтузиастов, сплотила группу. Общинный уклад позволял иметь личное пространство, время на самообразование и посещение всевозможных запасников в архивах Акаши – хранилища тех самых рукописей, которые «не горят».
«Даная» Рембранта до ожога кислотой, архитектура Пальмиры, закладка тайника под лапой сфинкса, второй том «Мёртвых душ» и рукописи Синеки и Овидия. Виманы* атлантов и солнечная улыбка Кришны – царя и Учителя! Как я любил играть у его ног, разноцветными каменьями выкладывая одно из тысячи имён Вишну и слушать быль о том, как пятилетний Дхрува – непоколебимый в молитве, стал Полярной звездой.
Моё чувство к Рани Пиллай росло, наполняя сердце светом и радостью, трепетом и нежностью, силой и уверенностью птицы, летящей к родному берегу. Любовь к девушке давала лёгкость широким крыльям любви к Иерархии Света, к Владыке К.Х.
– За поворотом будущее – великое, полное трудов! Самоотверженность, взаимопомощь и следование за избранным Учителем – вот наш путь, брат Дхарма Пурва! Знаешь, ведь это моя родина! Очень давно мы были позваны помочь Земле… Много воды утекло по Млечному пути с тех пор. Созвездия изменили местоположение на небосводе Земли, только твой любимец Дхрува всё ещё на своём месте славит Вишну!
– Владыка, каков он, мир Венеры?
– Прекрасный, опередивший и Землю, и Марс. Скажу одно – это мир полётов. Летают все, даже рыбы!
Моё внимание привлекла ветка «коралла». Сувенир на память для лёгкокрылой вдохновительницы, музе полётов в уплотнённом теле, диве озера русалок – моей Рани был найден! Оставалось только, включив воображение, увидеть мысленным взором и материализовать бусы для любимой с самого порога нашего будущего!
«Белый лебедь» круто взмыл в светящемся эфире и, сделав красивый вираж, стал планировать в неизвестность… Там даже рыбы летают…
* Виман – летательный аппарат.
31.08.2017