Они не приходились мне роднёй -
субстанции небесных обольщений.
Но, отзываясь трепетным движеньем,
я жарко разгоралась головнёй
на грани счастья и самосожженья,
Как небо нестерпимо сине днём ,
как крона тополя желта в предположенье,
что жизнь прекрасна - неба окоём
слепил и били окна отраженья
звенящим залпом. И, начав подъём,
тянулось облако в расслабленном скольженьи
наверх , и мятно таяло с краёв,
и вечная любовь к преображенью
как вечная мечта сияла в нём.