В тончайшей полоске амальгамы..

Евангелина Соседова
-Ты все еще хочешь перерезать себе горло?
 Юноша сглотнул, держа разбитую пивную бутылку совсем близко к вздрагивающему кадыку. Так плавится отчаяние. Постоянно смачиваемые слюной губы выдают подавляемое возбуждение и страх, тщательно запрятанные за внешним раздаем. Вызовом наблюдающим за ним, покорностью тщательно продуманному эффектному сценарию.
 Я выжидал его ответа минуты две, раскаленное как плевок оловом на кожу, время, время до того как его застывшая маска пошла болезненными мелкими трещинами, какие бывают на коросте обширной раны. Юноша задрожал, жутко оскалился. Его зрачки расширились и застыли в неподвижности, но по белоснежной склере глаза скользнула влага. Выплеснулась наружу сперва тонким, как пленочка на вареном яйце ручейком по внезапно покрасневшей коже вниз, к носогубной складке. Он даже не дышал, отчаянно пытаясь сдержать рыдания перед мной, таким близким, невозможно знающим его зеркальным отражением.
-Я не могу больше, я устал, я слабак, мразь..-на последнем, жестоком слове его голос  сорвался, прозвучав противно и тонко.-У меня ничего не получается, я заслужил свою смерть всей своей жизнью, всей моей паршивой ублюдочной жизнью! Понимаешь?
 Пальцы вокруг осколка в истерике сжались, на пол, исчезая за краем и пачкая белоснежную майку, полилась человечья кровь.
 Я втянул носом его запах, видя что он как завороженный уставился на невидимые мне пятна. Слаще меда, слаще нектара, знал бы ты чем обладаешь..Вот ты сейчас издеваешься, искушая, извиваясь причудливым опиумным дымом...
-Ты слишком торопишься сегодня, не так..- его охрипший голос был тих, мои губы двигались синхронно с его. Парня точно резко схватили за руку, отводя острый край прежде, чем та случайная царапина разверзлась беззубым алым ртом, выплескивая все новые потоки жидкости, жидкости, которой, если бы все произошло, никогда больше бы не было у меня.
 Он разжал руку, отпуская опасный для нас обоих предмет, тот упал, исчезая из поля моего зрения, пачкая его зловонными остатками пива. Будь моя воля, я сейчас бы прижал моего, так любящего монологи и единственного собеседника к себе. Что хочется- надавить на ту царапину на шее языком, болезненно расширяя ранку. Обжечь поцелуем, позже долго разглядывая сморщенную, покрасневшую кожу..
-Потчуешь себя иллюзиями. Никогда.