Миф гласит, а быть может, то сказка, небожители жили средь нас!
а пастушки пленяли их глазки, ну совсем как чаруют сейчас.
А те боги Олимп обживали, там резвились без женщин они.
Жили в мире, не враждовали, проводили в веселии дни.
Ан, однажды, младая пастушка заманила Эрота в постель.
Бёдра, грудки, ну словно подушка, и повёл он себя, словно Лель.
Переспал, уловил, как прекрасна плоть пастушки, когда в неглиже.
Осознал, жизнь без секса, напрасна, раз вкусив, не забудешь уже.
Поделился Эрот ощущеньем, а божки посмеялись над ним.
Боги мы! Та любовь нам до фени, целомудрие свято храним.
Но, любовь сверх коварная штука, потянулись они вслед за ним.
Кто от дури, а кто-то от скуки и понравилось действо то им.
В самоволку они убегали, Зевс сердился, и в том был резон.
Ведь пастушки, героев рожали, у природы незыблем закон.
Этим, Зевс, был весьма не доволен, и ворчал, как ворчат старики.
Прометея, лишил райской воли, так средь них появились враги.
Но гонения были все тщетны, и тогда сам владыка владык
снизошел до подножия Этны, что познать сладострастия миг.
На пути повстречал он пастушку, что купалась в заливе, одна,
Глядь, попался владыка в ловушку, у которой ни стен нет, ни дна.
Перед ней он вставал на колени, умолял, сам не зная о чём,
жаждал жара любви утоленья, забывая о нимбе, притом.
А пастушка над ним потешалось, скрыв хитоном то бёдра, то грудь,
а то снова, как есть обнажалась, не давая ему улизнуть.
Зевс в чертог, на Олимп, не вернулся, обезбожил с тех пор белый свет.
Секс, и в сердце и в души внедрился, и стал полный в постелях полпред.
Наделил этой похотью стадо, чтоб ускорить стремительный гон.
В сексе скрыта людская отрада, но, куда нынче гонит нас он?