Мне город улыбался черным именем
И, зычно хохоча, настраивал прицел,
А, выстрелив в упор, бесцеремонно выменял
Мои останки на вагон незавершенных дел.
И, за собою не признав виновности,
В рядах карателей он знамя мира нёс,
Стирая аксиомы и условности,
Преследуя меня, как гончий пёс.
Его ладони, липкие от сумрака,
Ложились мне на плечи шалью непогод
И штриховали руки метками безумными,
Что, впившись в плоть, головоломный начертали код.
А я, не чувствуя ни ног, ни хода времени,
Выстраивала личный Вавилон,
И имя чёрное единственного гения
Вдруг разлетелось по табличкам тысячей имён.
Вдруг расползлось по окнам и по улицам,
Бетону плит и заколоченным дверям,
И заставляло от стекла и дыма щуриться
И ночевать в пыли по придорожным лагерям.
В архитектуре снов и сумасшествия
На указатель налетев очередной,
Я меж табличек этих так и путешествую,
В надежде заспанной ступить хотя б одной ногой
На улицу с одним обозначением,
Без хитрых буквенных на ней метаморфоз,
Но город не спешит закончить развлечение
И не спешит воспринимать меня всерьез.
Всё так же тысячей имён в ночи жонглирует,
Переключая в битых окнах желтый свет,
И, новыми табличками гремя за спинами,
Пастелью вписывает меня в свой автопортрет…