Где-то далеко за туманами серыми,
За густыми лесами и зимами белыми,
Есть огромное поле, травою покрытое,
Бороздами, как ранами, все перерытое.
Если ты там окажешься, посмотри во все стороны:
Там нет жизни. Лишь кружатся в небе хищные вороны.
А над хищными птицами мчатся тучи с ветрами,
Орошая то поле ледяными слезами.
В этом поле пустом, безграничном и темном
Есть один очень старый колодец бездонный.
Он стоит там веками, он древнее, чем звёзды...
И в колодце воды нет... Только женские слезы.
Только женские слезы днём и ночью там плещутся.
Если в них загляну я , что мне померещится?
Что увидеть смогу я в этом призрачном омуте?
Может, я разгляжу в нем очертания комнаты,
Где жила я когда-то, где оставила сердце...
Или пламя погасшее, что не даст мне согреться?
Ну, а если увижу я отголоски грядущего,
Безнадежно и неумолимо идущего
К нам с тобой, словно буря морская жестокая?
Что останусь потом я совсем одинокая?
Вдруг своё отражение в колодце узнаю,
Вдруг увижу, как слезы в него я роняю,
Как стою в темном поле под сводами черными,
И кружат надо мною голодные вороны?
...Над колодцем рождаются, а потом гаснут звёзды.
В тот колодец веками льются женские слезы.
Не хочу слезы лить, бередить свои раны.
В тот колодец отныне я плакать не стану.