СУРЖ
Главы из повести
Глава 6
У моего деда была своя квартира. Когда он ослаб, я стал ухаживать за ним: убирать, купать его, готовить ему еду… Он любил поговорить. Часами мы общались, обсуждали разные темы.
- Что ты сказал, Серёжа?
- Дед, война началась, - произнес я чуть громче, не отводя взгляда от его глаз.
-Ой, господи, да как же так?! Что за война, с кем, Серёжа?
- Дед, помнишь, я тебе говорил, что в Киеве был вооружённый переворот, когда Януковича свергли, ребят из «Беркута» покалечили и поубивали многих.
- Да, помню, - дед внимательно слушал меня, не отводя взгляда.
- Так вот, хунтовская власть пошла на наш Донбасс войной.
- Гнать их к чертям собачим - это ж не люди, эти бендеровцы никогда покоя нам не давали!
- Да знаю, дед, историю учили, хотя, ты знаешь, ведь на западной Украине есть хорошие люди. У меня друг был с Яремчи, отличный парень, для него справедливость много значила..
– Это так, Серёжа, хорошие люди везде есть, а вот сволочь фашистскую гнать надо к такой-то матери …
– Дед, не нервничай, тебе нельзя.
– Да как же тут не нервничать, когда такое дело заварилось! Мы ведь мир всю жизнь после сорок пятого строили, - Заплакал дед, окунувшись в воспоминания своих молодых лет.
– Дед, возьми, выпей водички, - я подал стакан, накапав туда около пятидесяти капель корвалола. Дед дрожащими руками взял стакан, выпив воду, прилег на кровать. Часы пробили полдень. Я ушел на кухню готовить обед. Дед успел успокоиться и даже засопел в полудреме. Я подставил к кровати столик и начал накрывать к обеду.
Раздался звонок в дверь.
– Почта, – прозвучал голос в домофоне. Открыл дверь. Передо мной стояла женщина средних лет с сумкой на поясе и учетным журналом в руках.
– Здравствуйте, Сергей Никитович дома?
Приоткрыв дверь в комнату, громко спросил: «Дед, ты дома?»
Дед увидел гостью и с широкой улыбкой сказал:
– Кормилица наша пришла, здравствуй, Людмила Ивановна!
- Здравствуйте, Никитич, распишитесь вот тут.
– Пусть внучек распишется, ничего не вижу без очков, а куда их усунул*, не помню, память совсем никудышняя.
– Да, с возрастом становится тяжелее, - поддержала разговор почтальон, торопившаяся по службе.
- Сколько там, Серёжа?
–Дед, как обычно, Две тысячи девятьсот рублей с копейками.
– Половину отложи, а остальное за квартиру и на продукты.
- Знаю, знаю, дед, ты каждый раз это говоришь.
- А я ведь при Януковиче встал с колен.
- Как это?
- При нем мне пенсию добавили, до этого я получал девятьсот гривен. Юлька мне за тридцать три года шахтерской жизни начисляла.
- Дед, ты кем в шахте был?
- Сначала в забое, пока не травмировало, потом на поверхности работал, по-разному было, Сережа. Вот когда ты родился, в Славянске трудился. Два бутылька домашней поставил, понапивались все, - дед засмеялся, вспоминая яркие моменты прошлых дней.
– Даже ты? - С улыбкой спросил я.
– Я, Серёжа, больше трех рюмок не пью, это мой закон.
– Я знаю, дед, давай, кушай, пока супчик горяченький.
– Супчик - это хорошо. А ты чего не ешь?
– Дед, ты кушай, я второе с тобой поем. – дед старался быть аккуратным, но дрожащие руки то и дело роняли пищу с ложки. Ноги его держали плохо, передвигаться было возможным только с поддержкой. Я смотрел на ушедшие годы деда с великой гордостью и благодарностью за всю ту науку, что смог принять от его поступков, рассказов и отношения к жизни, и с сожалением, что старость всё-таки берет своё.
– Спасибо, Серёжа.
– На здоровье, дед. Чайку?
– Попозже.
– Дед, а расскажи, как ты в Донецке оказался? Ведь твоя родина Колпна в Орловской области?
– Да, родились мы с Иваном там, а когда мне было шесть лет, а Ивану семь, родители и мы поехали в Ясиноватую к тетке, старшей сестре матери. Пожили какое-то время у нее, а когда отец нашел работу, перебрались в Чулковку, пока немец сюда не пришел.
– Дед, тут бои были?
– Вроде бы нет. Мы ушли отсюда обратно в Колпну, как немец пришел, всю зиму шли, – слезы так и напрашивались из глаз деда…
– Дед, а что ж вы кушали?
– Ой, Серёжа, – заплакал дед, – где картошку гнилую подберем, где солдат встретим, хлебушка дадут. Мать меняла вещи на еду, чем приходилось, тем и питались, было, и кору грызли. Пришли в Колпну, родня нас встретила, отогрела. Отец плотником немного поработал, а как пришло время, дали ему винтовку, он в первом же бою под селом и погиб, - вновь заплакал дед, – он белобилетником был по зрению. Ему б в тылу помогать, был бы толк, но тогда без разбора забирали всех. Такие дела, Серёжа.
– Понятно, дед, а в Донецк когда ты вернулся?
– Ой, Серёжа, что-то не припомню я.. когда ж это было, – перебирал в памяти дед. Я решил помочь наводящими вопросами.
– Тебя в армию откуда забирали?
– Из Колпны. Туда же и вернулся, помог матери по хозяйству, и поехал в Донецк, только назывался он тогда не Донецк, а Сталино. Наверно в 52-ом году это было.
– Понятно, а тут куда устроился?
– Я прямиком пошел в шахту, в то время солдат везде первыми брали. Поддержка, так сказать. Провели беседу со мной, позадавали вопросы про уголь, еще что-то и взяли. Тут я и Фросю повстречал, мы поженились, нам выделили барак, а позже и мать с Иваном сюда приехала. Вот с тех пор мы тут, Серёжа.
– Дед, а каким был город в то время? Ну, в смысле инфраструктура, благоустройство.
– Да что ты, какое благоустройство?! Город тогда только отстраивался. У нас были субботники, все дружно трудились, обустраивались, так сказать. Вот в загс мы с Фросей пешком шли, тогда транспорт далеко не везде был, – свисток чайника перебил рассказ деда. Я ушел на кухню, а дед что-то дальше рассказывал себе из запылившихся воспоминаний.
– Серёжа, мне маленькую чашечку, а то бегать придётся раз за разом.
Мы пили чай уже под дрожащие от взрывов в аэропорту окна. Это был конец мирного времени и начало хаоса, повергшего Донбасс в ужасный шок. Больше пенсию деду не приносили. Через полгода от взрыва мины погибла моя супруга, а еще через полгода ушел из жизни дед.
Глава 9
Отчаянные попытки разбудить себя были безуспешны, потому как всё, что творилось, было наяву. Подобное состояние я уже переживал в феврале этого года с полным осознанием того, что сумасшествию нет предела. Холодный пот, мандраж и ком в горле, вот к чему пришел после просмотра видеоматериалов о текущих событиях в Одесском доме профсоюзов. Немедленно выключив телевизор, пошел в ванную. Холодный душ не помогал отвлечься от всего того кошмара, что подселился в моё сознание.
– Это же надо такое творить, это же надо такое допустить?! – Повторял я про себя. И ведь никто не ответит, потому что все увязли в болоте. Круговая порука только и спасает этих живых нелюдей, а как только кто-то заартачится, тут же лишится поддержки и, соответственно, трясина сожрет его. Страшно представить, что будет дальше…Что ждёт нас? Аналитики только и говорят: танки, оружие, боевые действия. Собственно, по настрою горожан, проявивших себя ещё в марте под облисполкомом, можно было понять, что прогибаться никто не станет: «Долой эту всю «эвропейщину» с русского поля!» Значит, грядут более тяжёлые времена. Наверное, будет голод и холод. Кто знает, чем обернётся это противостояние?
– Алло, Наташа!
– Да, Серёжа.
– Надо бы кое-что обсудить. Мне только что звонил брат отца из Брянска, они зовут нас на лето погостить. Поехали! Там лес… А?
– Сережа, ну ты же знаешь, что я не поеду.
– Почему?
– Я же тебе говорила, что мы оформляем Сонечкины документы на инвалидность…
– Оформим позже.
– …что мы добились путевки в Донецкий Реабилитационный Центр Евтушенко.
– Найдем центр и в России.
– Ты не понимаешь, это лучший центр, сюда из всего бывшего союза люди едут, тут оборудование и специалисты, даже из Европы люди умудряются приезжать.
– Наташа, это ты не понимаешь: началось, что-то страшное в Украине, и это идет сюда, к нам. И уже скоро мы столкнемся с неизвестным, довольно серьёзным бедствием.
– Серёжа, не выдумывай. Все наладится, я отсюда никуда не поеду. Всё. Короткие гудки.
Вот и поговорили…
Так что ж делать, как быть? На что жить? Количество заказов на работе упало, да и кому нужны сейчас эти побрякушки, когда такая неизвестность впереди. Топтался по комнате из угла в угол, не зная, на чём сосредоточиться. Куча мыслей сбивалась в какую-то «абракадабру», ничего путёвого не вырисовывалось, кроме того, что, если Наташа сказала, что никуда не поедет, то это будет факт.
Как же быть, что делать ? Ох и дурдом, ох и бардак…
В тот же час меня осенило: «Дача! Точно, дача!»
Впереди лето, будет урожай... На всякий случай запасусь дровами, чтоб можно было укрыться от холодов в случае ЧП с отоплением в городе. Надо живность завести: птицу, может, кролей.
План зрел быстро и, похоже, это был лучший вариант из того, в чем я себя находил на данный момент. Мы ведь всё прошлое лето прожили на даче - это был первый год жизни дочери. Я ездил на работу, а Наташа с Соней дышали воздухом и наслаждались природой. Должно срастись.
С этой мыслью я оделся и поехал на работу в надежде на плодотворный день. Но день был пустой, как барабан.
Нет, все! Надо действовать. Вечером переговорю с женой, и – вперед.
– Ты слышала, что произошло вчера в Одессе?
– Да, мама рассказывала… Это кошмар!
– Наташа, надо что-то менять. За последние несколько месяцев заработок очень сильно упал, аренда квартиры проплачена до 10 мая, дальше платить нечем.
– У меня есть деньги.
– Это Сонины деньги, оставь их для ребёнка. К тому же, их надолго не хватит. – А что ты предлагаешь?
– Поехали на дачу, как прошлым летом! Я хозяйство заведу, буду всё время с вами.
– Я не поеду. Опять эта стирка, каждый вечер греть воду… Мне будет тяжело, да и с Соней надо по больницам сейчас много ездить. Нет, Сережа, на дачу если и поедем, то на пару дней в неделю.
– Где тогда будем жить?
– Не знаю.
– Поехали к моим родителям,
– предложил я в надежде на положительный ответ.
– Сережа, пойми правильно, мы уже жили у твоих родителей. Кухня на две хозяйки, это проблема. Я лучше поеду к своей маме, она мне будет помогать, папа на машине, мне там будет удобно.
– Но ты понимаешь, что мы там не сможем нормально видеться и общаться?
– Сережа, со временем все наладится. Езжай на свою дачу, а я буду заниматься ребенком.
Через три недели курятник был готов, и по нему топталось два десятка утят. Муларды были покрупней и пошустрей обычных уток. Они так смешно бежали наперегонки к кормушке, кто-то падал, об него спотыкались другие, и все это под аккомпанемент чудного кряканья. Маленькие дачные радости как-то утешали в это дождливое лето.
Триста кустов помидоров уже поднялось и укрепилось в корне; кабачки, морковь, тыква, чеснок, огурцы и капуста – всё росло, всё радовало. Отец жил на даче со мной, а я на скутере пару раз в неделю наведывался в город и на работу. С женой виделись всё реже и реже.
Аэропорт гремел, новости из Славянска приходили тревожные. Там полным ходом шли бои. Похоже, что нашим там не удержаться. Так и случилось. Через несколько дней возле поселкового совета появились ребята с сухими, обветренными, явно тревожными лицами, вооруженные до зубов. Вероятно, будут окапываться здесь… Это немного обеспокоило, поскольку по моим расчетам, наш хутор был далеко от горячих точек, а отсиживаться в кустах ребята не будут. Значит, передовая идет к нам… Так и случилось. Через неделю уже стояли блокпосты, а ещё через неделю уже были хорошо слышны разрывы снарядов.
Хотя бои шли достаточно далеко, тревога прямой опасности уже подобралась близко.
Приехав из города, увидел отца, сидящего в тенёчке на лавке с озадаченным выражением лица.
– Бать, что-то случилось?
– Да как тебе сказать… еще не случилось, но могло.
– Бать, говори, не тяни.
– Да вот, работали мы с соседом в огороде… Владимирович свои помидоры подвязывал, я ботву утям нарезал, как что-то так шарахнуло на соседнем участке, аж оглушило.
Я почувствовал, как бледнею…
Получается, все мои планы пустые, и мы сейчас подвергаемся большой опасности. – Надо уезжать отсюда немедленно!
– А уток куда?
– Не знаю. Но и оставаться здесь уже нельзя. Буду приезжать наскоками, поливать огород, а уток… куда же их деть, они же ещё совсем малые? Не знаю, решим.
– Владимирович назавтра грузит свои вещи, значит, и мы поедем с ним.
Отец поднялся и пошел к курятнику.
– Алло, мам, завтра жди нас домой, тут уже ловить нечего, начинают обстреливать.
– ...
– Куда уток девать?
– Не знаю. На балкон разве…
– Мам, ну это не реально.
– Ладно, посмотрим.
– Поговорю с отцом. Хорошо, всё, пока, до встречи!
– Не волнуйся, будем спать в комнате за гаражом. Утром позвоню, все, пока.
– Бать, мама говорит везти уток на балкон.
Отец не улыбнулся и не возмутился:
– Ну, на балкон, значит, на балкон. Пошли спать.
– Ты ложись, а я еще посижу.
Небо усыпано звездами: Млечный Путь, Большая Медведица… Трели соловья, аромат луговых трав, писк комара... Дрожь щекотала коленки и низ живота, прохлада располагала к чашечке душистого чая с ложечкой меда. Я восхищался каждой секундой этой расчудесной ночи и мысленно прощался с этими местами, поскольку понимал, что дело принимает крутые обороты. Вдруг совсем рядом раздались две короткие автоматные очереди. Это была большая и жирная точка окончания дачного сезона.
Через неделю балкон стал издавать запах настоящего курятника. По выражению лица матери понимал, что она и сказать ничего не скажет, но не знает, что дальше делать. Утки были обменяны на мед в тот же день. Родители вздохнули, а я задумался, что же предпринимать дальше.
Наташа уже не радовалась моим появлениям, была озадачена ребёнком, а я колесил по городу, удивляясь тому, что город стал совершенно пустой. Можно было встретить только военных. Проверив мою прописку, дольше не задерживали.
В августе на блокпосту «Мотель», я пытался договориться с ребятами по поводу песка. У нас во дворе большая песочница, но, к сожалению, пуста, и тем деткам, которые никуда не уехали, негде играть. Взамен привез шкатулку, инкрустированную серебром, с георгиевскими крестами и гербом Российской империи. Шкатулка вызвала восторг.
– Сколько надо песка?
– Да хотя бы полмашины… Это ручная работа, сам делал.
– Класс! Сейчас решим!
Парень достал телефон и начал куда-то звонить:
– Первый, нужно срочно полмашины песка, тут шкатулка супер, как раз в наш музей, подойдет!
– Ну, Первый, неужели ничего нельзя придумать? Это детям в песочницу.
– Понял… На, брат. Забирай свою шкатулку назад, не по уставу, да и грузить нечем, экскаватор сломан.
В этот миг трое резко схватили автоматы и направили их на подъехавшую машину скорой помощи. Окружив её со всех сторон, досмотрели и сразу же отпустили.
– Парень с оторванной ногой, – сказал военный.
Опустив автомат, он уселся на бордюр.
Люди гибли и страдали каждый день, мины периодически летали по городу. Перебои с водой, хлебом и электроэнергией не обходили никого. Осенью по городу прилетело несколько «точек У». Дома трещали даже за 15 километров от их падения, сна не было, так как орудия работали практически круглосуточно. Бывали тихие ночи, но только до четырех часов утра, а после весь город просыпался и расшатывал собственные нервы.
К этому времени слёг мой дед, старость забирала его на глазах. Жену с дочкой видел раз-два в месяц, заботился о дедушке, пытался работать и начал писать стихи.
Самые ожесточенные обстрелы начались в ноябре 2014 года. Дрожь земли сковывала страхом и вселяла всё больший и больший гнев к верхушке Киевской хунты.
– Алло, Серёжа.
– Да, мам. Я слышал дрожь в ее голосе и попытку сдержать слезы…
– Говори, мам, я слушаю.
– Сережа, сейчас звонила сваха, говорит, по телевизору передали, что под Волновахой взорвался автобус, и она не может дозвониться до Наташи.
Мать зарыдала.
Сердце забилось сильно, сосуды на шее напряглись, нервы закончились...
глава 13
-Ух ты какая встреча, мясо по-французски!
-Серёга, ты! Тебя не узнать, борода как отросла!
-Да, давненько не встречались…
-Сколько это уже прошло?
-Ну последний раз, тебя мне жена готовила в марте четырнадцатого.
-А сейчас какой год?
-Сейчас февраль, семнадцатого. Считай три года уже.
-Что-то не балует тебя мною твоя жена.
-Да, она меня больше и не побалует.
-Почему?
-Война её забрала, еще два года тому.
- Печально, про войну слыхал*, а про жену впервые. А сейчас кто тебе меня приготовил?
-А сейчас я в ресторане у приятеля на дне рождения. Так, буду тебя есть пока блюдо не остывшее.
-Да, да, конечно, кушай, у меня под сыром помидорчик и маслинки - как ты любишь, косточек нет.
-Это здорово, - я взял нож, вилку и с аппетитом начал разбираться с сочным, ароматным куском мяса , с овощами запеченными под сыром.
-За именинника! Прозвучал коротенький тост, от уже трижды тостующего хмельного шурина - юбиляра. Все подняли рюмки, бокалы, фужеры. Разливается звон, брызги шампанского. Зазвучали дополнения к тосту:
- Здоровья! Мира! Успехов! Радостей, - полилось с разных сторон стола, стекаясь в центр к имениннику. Я дернул* тридцать пять грамм коньячка, выискал маслинку, перекинулся парой взглядов с сидящими напротив меня гостями и по-тихоньку принялся расправляться с мясом. Мясо стремительно исчезало с тарелки, составляя своим вкусом фееричные посылы в адрес повара.
- Кого из наших видишь ? - Полюбопытствовал оставшийся кусок.
-Да кого, в принципе вижу всех, но по отдельности. В дачный сезон, помидор, лук перец, регулярно, сыр круглый год, свинину, конечно, редко, уж жирновата для моей жкт-системы. Но все равно встречаемся, за тобой вот люля с шашлыком готовят.
- А ты кого из моих видишь?
- На днях кума твоя кума баловала, без маслинки, но с кинзой и базиликом. У них все хорошо. Аппетиты и настроение в порядке. Вовчик с Денисом и женами в кафешке встречались. Они под винцо посидели. А так больше никого. По отдельности ко всем захожу, а рецептом редко.
-Понятно, - произнес я, наколол оставшийся кусок на вилку и отправил в калорию, все это великолепие вкусов. Запил глотком гранатового сока и предложил наполнить бокалы напитками. Мне пора было бы сказать пару слов имениннику, отметив его действительные качества и пожелать таким же путем жить… Все внимательно выслушали, кто-то, что-то дополнил и пошли вилки гулять по тарелкам, с ассортиментом закусок. Я в основном налегал на сыр с мёдом.
Утром газировка расшевелила моё похмелье, вытащив меня из- под одеяла в кухонное пространство, где меня уже дожидался рассол из квашеной капусты, кусок сыра и незаваренный кофе.
–Да, нельзя столько пить, - сморщившись от оскомы после кислого рассола, произнес я вслух.
-Столько, это сколько? - прозвучал голос из-за моей спины.
-Немерено*.- Выдали мне незамедлительно.
Я остолбенел от удивления, пытаясь понять, чей это голос прозвучал сзади. Дочка у бабушки, я дома один. Обернувшись, увидел то, что вообще не поддавалось какому-либо разумному объяснению.
-Наташа? Это ты? Как? Откуда? Ты же ушла из этого мира.
- Я ушла в иной мир, а вот ты, судя по количеству выпитого, хочешь меня найти. Так ты меня не догонишь. Встретимся, когда время придет.
-Да, вчера крепко посидели, - прозвучал волнительно голос из моих уст.
Я начал искать табурет, чтоб предложить присесть.
- Как наша доченька? Справляетесь?
-Соня, Соня - умничка, пока не все получается, но мы стараемся.
-Спит, кушает?
-Спим, кушает. Бывают ночи адские, плач навзрыд, хоть уши или рот закрывай. Беспокоило что-то, а что, не знаю. Принимаем лекарства, сейчас не жалуется.
-Понятно. Сам-то как?
-Чувствую, постарел, а так терпимо.
Не найдя табурет, предложил присесть в карету. Наташа с широкой и радостной улыбкой расположилась спиной к кучеру, я уселся напротив, и мы помчались по свежему утру, купаясь в ультрафиолетовом потоке солнечных лучей. Волосы ее развевались на ветру, переливаясь шелковистым светло-русым оттенком, среди облаков и радужной квантовой пыльцы. Я испытывал небольшую дрожь, сменявшуюся лёгкостью где-то в животе и коленках. Не веря тому, что происходит, но очень рад тому, что мы всё-таки вместе. Пусть высоко-высоко в облаках, но вместе. Не отрывая глаз от неё, я всё рассказывал и рассказывал ей о нас с дочкой. Наташа внимала каждой фразе и одобрительно улыбалась в знак солидарности. Были моменты, когда она хмурилась, давая понять, что есть над чем мне поработать. По её взгляду я понимал, что она знает про нас всю объективность, но не останавливался в рассказе, она не переставала слушать и нежно улыбаться, словно купаясь в эмоциях наших первых свиданий. Я достал из кармана огромный букет ромашек. Не найдя подходящих слов, просто сказал: «Это тебе». Наташа с улыбкой приняла цветы, которые закрыли собой ее лицо. В этот миг раздался гром, поднялся шквальный ветер, лепестки начали разлетаться по всему небу. Вдруг увидел, как развевается черная лента, прочно сжимающая стебли ромашек. Взволновано и резко достал саблю из ножен с целью разрубить ленту, тем самым освободив смертельную связку. Но ничего не получалось, клинок искрился при ударах об ленту, словно бенгальский огонь. Карету трясло и подбрасывало. «Турбулентность»,- подумал я. Стюардесса рекомендовала пристегнуть ремни. Я попросил коньяк, обернулся спросить, что будет Наташа, но её уже не было рядом. На сиденье лежала лента, которую стремительно подхватил задиристый ветер. Я махнул рюмкой, скривился, как от стакана рассола из капусты. Стюардесса объявила, что наш борт идет на посадку… Через три минуты раздастся звонок в дверь, и мне придётся просыпаться.
глава 14.
- Кто там?
-Показания счетчика.
Весь помятый, открыл дверь, впустив сотрудника электросетей к счетчику, сам ушел на кухню за спасительным рассолом. Это утро не переставало меня удивлять. На столе стояла опустошённая бутыль из под квашеной капусты. «Наверное, ночью выпил. Стоп, а откуда лепестки ромашек на подоконнике? И почему форточка открыта? Мороз ведь, - Я был в смятении от непонимания происходящего, - Наташа, у меня была ведь с ней встреча.
- Я ушла - прозвучал голос из-за спины. Я вздрогнул, забыв о сотруднице энергонадзора.
Дверь тихонько хлопнула. Всё, кефир и не крепче, зарекся я, роясь в холодильнике в поисках чего-то кислого. Половина выжатого лимона на стакан воды, немного сгладили штормящий мандраж.
« И все же, откуда ромашки!?» - Озадаченный, но счастливый от пережитого во сне, пошёл приводить себя в порядок.
«Семь не отвеченных вызовов. Кто там такой срочный? Отдел. Странно, я ведь в отгулах. Что-то случилось». Я быстро произнес несколько скороговорок, прополоскал горло и нажал зелёную кнопку, переживая, чтоб на том конце провода, не поняли мое хмельное состояние.
-Сергей Валерьевич, в шесть часов двенадцать минут мы перехватили сигнал на указанных вами частотах. Когда сможете ознакомиться?
-Где материал?
-У координаторов.
-Скоро буду. «Перегар-перегар, для мозгов угар», - начал сочинять я песенку, расторопно одеваясь перед зеркалом. «Ух и морда у тебя, Шарапов»
Схватив шапку, рукавицы, побежа, с мыслью о том, что, если сигнал быт взят на указанных мной частоте и темпе. То значит все правильно просчитано, и мы на пути к победе. До отдела было около трех километров. В колясочной стояли пропарафиненные лыжи, которые с горки, за семь минут доставили меня к небольшому кирпичному зданию советской постройки. Набрав комбинацию цифр на кодовом замке, услышал электронный звук, затем щелчок, дверь открылась автоматически.
-Здравствуйте, Татьяна Степановна!
-Здравствуйте, Сережа. Вам отдохнуть никак не дают.
-Что поделаешь, обстоятельства, - Я передал ей свой мобильный, взял рацию и подошел к лифту, который тут же открылся и стремительно помчал меня вниз. Отдел находился на глубине семьсот семьдесят метров. За это расстояние я обычно успевал сочинить небольшой стишок в два - три катрена, который посвящал админу нашего отдела. Но сегодня ничего в голову не лезло, да и перегаром нельзя светить на каждом углу. Вот бросил курить, почему от спиртного не откажешься? Или бери пример с деда, три рюмки - норма. Нет же, надо накидаться. Учитывая, что финал не помню, дважды зарёкся соблюдать сухой закон.
-Маруся, Вы сегодня особенно великолепны, - Выдал я на старте с лифта.
-Ой, спасибо, Сергей Валерьевич, вы, как всегда, джентльмен. Доброго утра Вам,- прозвучало уже мне вслед. Я поднял руку вверх, в знак солидарности и скрылся за массивной дверью отдела с табличкой «6.770»
-Здравствуйте, - произнес я с порога, спеша к своему координатору, мимо столов с сотрудниками озадаченных рабочими процессами.
-О, Сергей, ты быстро, у меня почти все готово.
-Привет, Володя, Ну что там?
-С чистотой и частотой ты оказался прав. Содержимое через семь-восемь минут будет на мониторе. Что, как погуляли вчера?
-Крепко погуляли, крепко. Не без провала.
-Что, намешал?
-Ничего не мешал, коньячок - и не более.
- А провал чего? Не закусывал, что ли?
-Не знаю, нервишки, может.
-Возможно, отдыхать надо больше.
- Конечно надо, только когда, неизвестно.
-Так, смотри, вот цифры и аббревиатуры, дополнения будут чуть позже.
Я подошел к монитору, и глаза мои блестели не от того, что было вчера, а от того, что все правильно складывалось.
- Володя, я буду у себя, перешли мне все дополнения и сообщи всем центрам, что ментальный вдох схвачен.