через пелену дыма и шквалистого огня,
по раскалённым углям ты пройдёшь босиком до меня,
положишь голову на плечо и выдохнешь.. не рассказывай,
я знаю, что такое война...
коснусь запястья и что-то обернётся во мне,
что соединятся мириадами меж ребра, что полыхает под солнцем и жжёт сильней -
по цепочкам и звеньям -
сердечная киста.
не единственная -
и почернеет молоко кровей,
сорвёшься, побежишь, рыдая в охрипший голос, не замечая, как сбиты суставы,
дышать все тяжелее,
но так и приходит правда в нежный мышечный космос...
на краю города
вглядываясь в огни, что жгут роговицу и выливается боль на грудь,
стекаешь ртутью -
ощущаешь это -
ничьи...
зрачок замирает, когда констатируют - грусть.
егильет твоего сердца - чья-то ужасная подлость,
чье-то проклятие на молодой крови,
тебе снятся кошмары и эта инсулиновая безысходность
оставляет записки с просьбами:
замолчи...
замолчи
замолчи, пожалуйста, на минуту,
я не слышу как ломаются позвонки пустоты,
что не терпит нашу разлуку,
что стала мне матерью по любви...
отголоски бога - в других глазах,
следят за тобой
провожая до поворотов,
потом задыхаясь, спрашиваешь меня - почему мы не стали причиной абортов?
почему этот мир озлобленный словно спесь,
что на руках оборачивается в нарыв...
Но меня нет - может никогда и не было здесь, поэтому молчание бьет под дых.
ты приползаешь домой.
обшарпанна и пьяна,
трясущимися руками открываешь пузырьки лекарств, -
сделать один глоток и психотропные чудовища сна
заползут под кожу...
Антагонисты паств.
И ты уснёшь - а там весна,
Там утро, начинается с рассвета, который каждой ниточкой колдовства
Проникает в очнувшегося поэта...
со всей силы удар по умиротворенному лицу,
как дефибриллятор запускает по телу ток
400 вольт -
не сопротивляйся своему естеству,
на шее давно повенчанный поводок...
захожу в свой храм,
тушу огрубевшими пальцами огарки свечей,
скрещиваются воски на линиях ладони, где вырезанное "она"...
пускай, молю, она станет опять слабей... да прибудет с ней жизнь и выигранная война.