Немцам грех так уж жаловаться по поводу массовых изнасилований их женщин
нашими военнослужащими в конце 2-ой Мировой. Во-первых, в качестве мести,
спонтанные половые акты - пусть и насильственные, пусть и со смертельным
исходом - всё-таки выглядят намного гуманнее методических массовых
умерщвлений, которые немцы, напав первыми, практиковали сплошь да рядом,
особенно на территории СССР. Кроме систематических казней евреев,
коммунистов, партизан, и всех, заподозренных в помощи перечисленным,
достаточно указать на огромное количество (миллионы) советских военнослужащих, замученных в германском плену. Наших в их лагерях умерло
никак ни меньше половины (по самым скромным подсчётам), а их в наших потом-
не более 15%. Ну и чья система была более человеколюбивой?
По самой тенденциозной оценке (неких западных феминисток) по всей
оккупированной Германии (т.е. включая и территории, занятые союзниками) было
изнасиловано 1,9 миллиона* женщин. Возьмём в качестве исходной эту явно
надутую цифру, и спросим: Сколько их реально в результате этих изнасилований
умерло? Думаю, не более 1%, но, даже если поднять долю до фантастических
10%, по всей заво;ванной стране (включая не нашу сферу влияния) это составило
бы 190 тысяч женщин. Пусть так, во что мне лично крайне трудно поверить, -
такая ли уж это неслыханная плата хотя бы за одну Блокаду Ленинграда, в
результате которой у нас точно скончалось от голода несколько сот тысяч мирных
граждан (те самые женщины, старики и дети)?
Во-вторых, оставшиеся 90% (используем уж данные подозрительной статистики
до конца), т.е. 1,71 миллиона, женщин потенциально после произведённых с ними
половых актов могли бы стать матерями. И, если хотя бы 1% (или 10!) из них
действительно матерями стали, то этим могла быть восполнена убыль в
населении. Таким образом мы (и отчасти американцы и англичане) обеспечили им
(немцам) прилив свежей крови (кстати, в основном, арийской, что бы они там ни
выдумывали). Возможно, это было сделано слишком грубо и даже с большими
потерями, но разве - семя победителей (по германским же представлениям) - не
противоядие от намечавшегося уже у них в результате безумных нацистских
экспериментов вырождения? Т.е., наступая и убивая (ведь это была война), мы
несли Германии не только уничтожение, но и новые семена жизни. Мы,
интернационалисты, в отличие от них, считавших наших женщин расово
неполноценными, их женщинами не брезговали.
Понимая, что вышеприведённые мною рассуждения выглядят по меньшей мере
столь же цинично и одиозно, как "Реабилитация" Хармса, всё же хочу
дорасставить точки над i. Я далёк от того, чтобы оправдывать какое-либо
насилие, и бутылки, забитые в половое отверстие для меня ни сколько не
симпатичнее газовых камер. Само собою, и страдание не измеряется на весах и в
цифрах (см. Достоевский). Но то и дело предпринимающиеся и ныне (2015) даже
усиливающиеся попытки свалить всё в одну кучу и приравнять наши грехи во 2-ой
Мировой к немецким, равно как и попытки отобрать нашу победу в пользу
американцев, возмущают мою душу и заставляют взяться за перо. Россия никогда
не была таким уж монстром по отношению к странам (почти всегда в ответ на их
нападение) ею оккупируемым. Всегда - в гораздо большей степени - страдали
наши люди (в результате наших же внутренних гражданских неурядиц). А
европейцев, как предполагаемых носителей культуры, мы щадили особенно.
Разве не так? Не потому ли до сих пор ещё существует то, что обычно называется
Европой?
*Для справки: Численность оккупационных советских войск в Германии в конце войны
составляла не более 1 млн чел., а на занятой нами территории местных жителей
насчитали чуть более 18,5 млн.