Арбузопузо он опять несет
К своей арбузопузовой соседке.
Он каждый вечер с ней не ест, а жрёт.
Изжарены и свиньи, и наседки.
Огромный стол, и плавают в жиру
Окорочка эпохи ножек Буша.
Не вижу самогона. Не пойму,
Как обошлось без матерного душа.
Обычно обдадут - так обдадут,
Потом часами машешь кулаками.
Хотя интеллигентов не поймут,
Они же не сидят со словарями.
Четыре ночи, звезды в небесах
Сверяю молча с атласом созвездий.
Шаги и чмоки. Он идет в трусах
Уж явно не в обход своих поместий.
Толстяк с толстухами. Забрезжился рассвет,
Подтягиваться стали работяги,
Которым жизни уж без спирта нет,
Работают на алкогольной тяге.
Он им выносит щедрый опохмел,
И во дворе толстух кипит работа.
Богатый дом отстроить он сумел.
Он лучше всех. Все - жертвы идиота.
За чарку самогона алкаши,
Не думая, идут на преступленье.
Но кто виновен? Жирный, только ты.
И жирных баб твоих тупое мненье.
Когда бы правосудие могло
Судить и тех, кто спаивает сёла,
Пузатое давно б сидело ЧМО,
В домах всех прочих не было бы голо.
Расплата рюмкой. Только Страшный суд
Займется тем, кто так за помощь платит.
Простые люди тупо молча ждут,
Когда чёрт жирных наглых в ад прихватит.