Веди меня танцем,
веди меня — раз-два-три, раз-два-три —
веди меня, ведьма, ведь море давно во льду!
На раз — не расстаться
на два — не делиться,
напрасно ли
закрыты глаза?
Ты отпустишь — и я упаду.
А падать... А падать
же значит — усесться на паперти
и гнёздышко свить, и ладонь из него — к небесам,
но паперть мне — память,
и вы под меня копаете,
и знаю сама это.
Так и запишем: сам.
Поэтому будем
с тобой неделимы мы — вальсово,
чтоб контуры буден
по кругу — заморскими вазами,
и чтоб на мобильные наше перпетуум-мобиле
снимали девайсы:
ни слова,
ни буквы
не молвили.
Так будем плясать мы —
для вас ли?
По льду ли?
По морю — ли?
Так будем кружить-
ся солёным безумьем единые!..
Веди меня, ведьма моя, ведь маяк ты!.. Я к-
расавицу жизнь
подо льдом почую ундиною
ступнями:
уже — болят.
Горят! Словно стёрты
плясать — да под дудку чёрта!
Скакать —
да под юного Вертера-ветра вой!..
О ведьма! О ведьма!
Закрыты глазоньки, ведь мы —
лишь я.
Я — да привкус твой:
волОс-не волОс
(лишь кожа бы с кожей не врозь),
иначе — невроз
и рыдать, мечась и потея,
да в иней подушки — да вы не поймёте паденья,
зачем на тебя повелась?
Зачем
на тебя
повелась?
А звёзды — стаккато — в ладонь
и — мерцать в груди.
Как star каждый волос твой, ведьма!
Моя ж слепота — не темень, но красное:
раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три!
Веди меня,
ведьма,
веди меня,
ну
в
е
д
и
.