В Петербурге рождённый и в том едва ли повинный,
Ты прочнее, чем матерью, градом родным храним,
Ибо неоспоримо, безвременно связан с ним
Пуповиною тайной — невидимою пуповиной.
Тем в тебе он заметен ёмче, чем кровная мать:
Где б ни брёл ты — как вкопанный встанешь,
вдруг обнаружась:
В спину грянет безжалостно: «Там, впереди, —
петербуржец!» —
На чужом языке, что научишься понимать;
И холодною гордостью сердце царапнет ужас...
В Петербурге рождённый — это особая масть:
И морщины на лбу, что подобны барочной резьбе,
И души искривленье, которое — невыправимо...
Где ни спрячься — он, выждав, дёрнет за пуповину,
И покорно пойдёшь
умирать
на Невский
проспект.