В ума пространствах зрела лень.
Что делать в этот новый день?
Пора вставать и "на горшок".
Но нам уже какой годок?
Нам много лет, мы уж седы.
И сколько утекло воды
Из наших мыслей в тот просвет
Который для ума суть мир. И нет
Желания вставать. Кряхтя,
Елозя как дитя,
Мы все-таки нашли ногой
Дощатый пол. И чередой
Немыслимых уже потуг
Мы стали выбираться вон
Из сна объятий. Но дурман
Все еще держит, будто пьян,
И хочется в провал уйти,
Туда где с негой по пути...
Ум снова стал искать ответ
На тот вопрос о чем и нет
Потуги сладко вопрошать,
А просто: возвернись в кровать,
Начни опять, с подсвистом носа
Искать присутствие вопроса:
Зачем тут потолок, стена,
И дверь попыток лишена
Раскрыться, чтобы выход дать.
Эх, снова, задом на кровать
Вдавил желание соснуть.
Где разума великий путь?
И что тут ум захочет знать?
Лишь то, что широка кровать,
Хранящая телеса сна.
И в духе алчная война,
Она съедает как вампир.
"Пора вставать! Прекрасен мир!"
Но ум прохладен и весом
Пространствами где космос — ноль.
И пробуждения вся боль
Уж переносится с трудом.
Страдает бедная душа,
Что просыпаться надо тут.
И поднимаясь не спеша,
Закончим песни этой труд.
Ум хладен. Он уж пробужден.
И не блуждает в безднах сна.
И разум смыслом напоен.
И лишь блуждает мысль одна.
Ее нащупав ветром силы,
Что поднимала нас с постели,
Мы будто обретаем вилы,
Ее ища, поймать чтоб еле...
И наколоть как канапе,
Так сразу чтобы ровно три.
Мысля одна, "глаза протри".
В смешном нестиранном чепце
Встаем, через ночнушку чешем
Зад рукою вялой невпопад,
Ползем ногами в мякоть тапок
С бумбонами веселья, косим
Взглядом на часы, на них так рад
Сидящий клоун-часовой из тряпок
Сшитый, лоскутков и всякой дряни.
Чего мы встали по такой-то рани?
А вот: уж доползла секундой стрелка.
Щелк! Надсадный звон, благая трель.
И снова рухнули без чувства на постель.
Там облака над крышей плывут в ничто.
Все пустота. А мы буддист без прошлого.
Земля вращается и во вселенной кто
Поймет нас с сего образа истошного.