***
В поезде ночью, словно в кибитке,
Лес подступает и голос дрожит.
Губы застыли в свободной улыбке,
Снег под колесами сухо стучит.
Лес подступает - размыт, засекречен,
Как самодельный суровый конверт,
Вдоль по которому адрес прочерчен,
Адрес, а может быть, чей-то привет.
Не прочитать мне, о Господи Боже,
Имя владельца двора и кола.
С каждой минутой печальней и строже
Бьют полуночные колокола.
Неба металл и горяч, и отменен,
Сколько искрится в нем жертвенных тел!
Путь неизведан, но кем-то отмерен,
Снег под колесами вздыблен и бел.
Дай же мне руку, сгоревший для звука
Тысячетонных небес. За окном
Бьет колокольная снежная мука,
Путь освещая и лики на нем.
Тень освещая деревьев, отброшенных
Новым виденеем за переезд,
Где огоньки в беспорядке раскрошены,
Где разлучаются небо и лес.
24 марта 1991
***
Сирень брела, брела, как одержимая,
Входила в сад, не уживаясь с ним.
И в целом свете самая ранимая,
Умела делать больно и другим.
И между тем и тем границы не было,
Когда она скиталась, разорвав
Ночной наряд из чистого и белого
На сотни лоскутков для общих ран.
26 мая 1991