В теплушке на полке сырой и холодной,
Где горе и раны, где гибель и слёзы,
Я ехал ребёнком больным и голодным,
Спасаясь от бомб и немецкой угрозы.
А рядом лежали на прелой соломе
Худые, как спички, вчерашние люди
И что-то шептали о мире и доме,
А, может, о том, что когда-нибудь будет?!
Тут кто-то огрызок гнилой кукурузы
Во время стоянки нашёл на перроне
И, низко согнувшись, как будто под грузом,
Жевал, озираясь, в холодном вагоне.
И слюни мои появились невольно,
И мне показалось: я ем тот огрызок!
И стало мне стыдно за это и больно,
Я понял тогда: день победы не близок.
Да, я устыдился за страх и желанье
Жевать тот огрызок чужой и манящий.
В тот день и родилось моё состраданье
К седым и голодным, и к людям болящим.
Лежали, стонали, от ран умирали
Родные и мне незнакомые люди.
Старухи и старцы, и дети страдали,
Надеясь, что родина их не забудет.
Конечно, сегодня есть миг для веселья,
Хоть крови немало на свете пролили.
Хочу, чтобы в Новом году новоселье
Справляли народы и мирно бы жили.
1/ 1/ 17