Я встретил странника в пути - не знаешь, где найдешь;
Приют под деревом найти заставил сильный дождь,
И мы, в укрытии вдвоём сложивши свой костер,
Вели, как будто ни о чем, неспешный разговор.
"Куда, приятель, держишь путь?" - спросил я наугад,
Ответил он: "Куда-нибудь, куда глаза глядят".
"А кто ты есть, где раньше был, и как тебя мне звать?"
"Что значит имя?" - он спросил, и мне пришлось смолчать.
Я был хвастлив, а он - молчал, порою глядя так,
Что я внезапно понимал, какой же я дурак.
Но за подобные грехи суда и кары нет -
И я читал свои стихи, а он кивал в ответ.
И были речи чистыми, и были ярче снов
несказанные истины меж изреченных слов;
Казалось, вечно речи течь, и сладок духа пир;
Но я дерзнул хулу изречь на наш жестокий мир.
Сказал он, будто боль скрывал: "Ты зря спешишь судить.
Мир этот сам таким уж стал, Иным не хочет быть.
Искать нелепо, чья вина - ведь от начала лет
Свобода воли вам дана, и в ней - на всё ответ!"
Слова вне жизни - только прах, развеет время их;
И то, что ложь в одних устах, есть истина в других.
Окончен дождь, и спор при нём, зовет привычный путь.
И я пошел своим путём, а он - куда нибудь.
Казалось - всё об этом, но он на прощанье вдруг
Мне воду превратил в вино простым движеньем рук.
И вслух не смел припомнить я знакомое из книг,
Про палестинские края и странников иных.
Поверить кто сумел бы мне - не ложь, не чушь, не бред?
Молчу о том, но в тишине с тех пор ищу ответ:
Причуда ли это бытия, иль было это сном?
И кто был Он, и кто был я, и как судить о том?