Пригласила к себе его Аня на третий лишь день. Сашке двухкомнатная её квартира сразу стала казаться похожей на храм, излучающий свет. И Аня в ней как будто излучала свет. Они сидели за чаем, он тыкал ложечку в вазу с вареньем и, не отрываясь, смотрел на неё. Она, кажется, говорила про варенье, про работу, но он не слышал её. Иногда она задерживала взгляд на нём, и тогда глаза её темнели. Шло время, а он всё смотрел и смотрел на неё, витая, по меньшей мере, в атмосфере рая. Вздрогнул, когда она взяла его руку.
- Ты на меня глядишь, будто не видишь, - шепнула, озарив Сашку синим огнём.
Он сжал её тоненькие руки не сильно, трепетно и сказал:
- Аня, я влюбился, никогда со мной такого состояния не было, смотрю на тебя, а ты точно и не женщина, а моё воображение, да, ты - моё воображение, которое передо мной сидит.
- Милый Сашенька, - на глазах у Ани появились слёзы. - Ты моё счастье! Я никогда не думала услышать это... За такие слова умереть не жалко. Спасибо, спасибо тебе…
Полетели ночные часы, а они всё сидели у стола, на котором стояли чашки чая, и держались за руки.
- Сашенька, давай приляжем, - она тихо шепнула, осторожно разжав его пальцы. – Тебе на работу с утра. Поспи, дорогой, а я стану караулить твой сон.
Он лежал на спине, она около - на боку, положив руку на грудь ему, слегка шевеля по ней прохладными пальчиками. Он чувствовал себя плывущим где-то в небе. В этот момент он был, казалось, не мужчиной, лежащим с красивой женщиной, готовой его ласкать, желающей ему отдаться, а воздушным облачком. Он даже не почувствовал, как она сунула между его ног свою ножку; его блаженное состояние непроизвольно и плавно переплыло в сон. Перед утром он проснулся от дыхания её губ, которые нежно бродили по его лицу.
- Проснулся? - нежный шёпот. - А я караулила сон твой, не спала.
Губы её приблизились к его губам. Внезапно увидел он женщину, желаемую женщину, и руки потянулись к ней.
- Отдыхай, мой любимый, я сама, - как-то буднично шепнула она.
Прижав горячую ладонь к его губам, она другой ладонью нежно погладила ему грудь и живот, и пальчиком оттянула резинку трусов. Он смотрел в упор на неё, желая вернуть ощущение светлого облика, но её ласки мешали этому. И уже привели его к состоянию, когда мужчина плохо владеет собой. Но она не отдала ему инициативу, ловко и изящно сев ему на живот, Он, блаженствуя, почувствовал её. А она принялось покачиваться, иногда ускоряясь и сопровождая движения стонами и бессвязным шёпотом.
Рассветало. Они лежали. Она наклонилась над ним, улыбнулась. Он на неё смотрел широко открытыми глазами. Увы, прежнего ощущения не было, вместо него он видел уставшее от бессонной ночи лицо, помятое, и небольшой прыщик около носа. «Что я навыдумывал, - невольно подумал он. – Женщина обыкновенная, и даже не такая красивая, как Люба». Уходил он с неприятным ощущением раскрывшегося обмана. «Этого не должно быть, всё вернётся, не бывает так» - успокаивал он себя. Но весь день, когда представлял он её, почему-то появлялся перед его глазами, нелепо и неотвязно, её прыщик.
Вечером он снова пришёл. Она ждала. Стол ломился от богатого угощения - бутылка вина, много закусок. Но он ничего не видел, а только то, чего боялся увидеть - её прыщик; былого неземного ощущения не было. Зато что-то зажглось у него где-то внизу живота, и тут же захотелось опрокинуть её навзничь и овладеть, упиваясь податливым телом.