Навеяно молитвами Судного дня.
Смиренный вопрос, без права на вечность,
ещё далека дворовая слякоть,
знакомый мотив, как запах аптечный,
зачем же, еврей, молиться и плакать?
Тебе же не больно,- скажем немножко
трясёт в лихорадке слабое тело,
белеют мозолистые ладошки
вцепившись в скамью. А вечность звенела:
Послушай мой друг - ты всё-таки выжил
удушливый пепел в том небосводе,
смотри мне в глаза, подвинься поближе,
не плачь - тяжело тебе на свободе?
Тебе от свободы некуда деться?
Смотри, как луна по небу гуляет,
тяжёлая память, нежное сердце
и вечность тебя всегда обласкает.
Вручив монпасье, кусочки зефира
и шею замазав алой помадой,
весёлая вечность светлого мира
смеётся и дышит лунной прохладой.
Ночной поцелуй, простая награда
и вечности неразборчивый лепет:
Не плачь мой еврей, так плакать не надо,
смотри, как луна красуется в небе...