Пушкин, осень, немцы, Вермахт,
элегический напев.
Вместо пальм, тут только вербы
и хрущёвский вечный блеф.
Деве в лоб татуировка -
нецензурное словцо.
Трёхлинейная винтовка,
спирт, пасхальное яйцо.
Над руиной Петербурга
бетонированный кол,
крысы праздничная шкурка,
запах пива и футбол.
Нимфа вязнет в бездорожье
по полю гуляет танк,
вянут ботоксные рожи,
где-то снова лопнул банк.
Дельвиг, холод, скука, вермут,
навсегда разбитый дом.
Дохнет ладожская нерпа
под гринписовским крылом.
Затянуть на двух аккордах
про багряные кусты
на конвейере у Форда
до рождественской звезды.
Голос цвета никотина,
возглас трубный, звук немой.
Безотрадная картина
зависает над Невой.
Гипнотический покойник
у биронова крыльца,
перьев след в древесной кроне
тяжелей, чем путь свинца.
Посвист, вихри, звук напевный
"фау-два" летит в ночи,
у лягушечьей царевны
свет мерцающий торчит.
Калька лунного сиянья,
бесов ласковый ноктюрн,
сказки от чугунной няни
чередою ваз и урн.
Октябрь 2017