Алексею Григорьеву
Октябрь в кустах доедает пленного –
Кровит тепло на газетной скатерти.
И ходоки, побывав у Ленина,
Бредут обратно к драконьей матери.
Октябрь землю за сиськи мацает,
Берёт её с торжеством насильника.
Он из кустов ледяными пальцами
Творит всем грустненько и уныленько.
О, помогите, Кузнец и Старица!
Наполнен Север телами юными:
Бегут лекарствами впрок затариться
Винишко-тянки с пивасик-кунами.
Октябрь грозится сумой и нарами,
Звенит в кустах ледяными струнами.
По супермаркетам ходят парами
Винишко-тянки с пивасик-кунами.
Октябрь рассказами жжёт колымскими,
Трясёт в кустах ледяными ляжками.
Винишко-тянки берут лишь крымское,
Пивасик-куны – «Толстяк» баклажками.
И будет вечер. И небо звёздное
На облака взгромоздится царственно.
Прогнать октябрь никогда не поздно, и
Они прогонят его лекарствами.
Октябрь, прикрывшись кустами куцыми,
Смущает праздное население.
Но отменяется революция,
Поскольку включено отопление.