Десять лет с рюкзаком на плечах по просторам Сибири
Прошагал, и прополз, и проехал я с другом моим.
Мы сошлись не за чаем в уютной и тёплой квартире,
А таёжной глуши, где глотали суровые дни.
Не хотел он лежать в городской утеплённой могиле,
А на вольных просторах Сибири хотел он лежать
И меня много лет с той поры душат слёзы бессилья —
Как глядеть его детям в глаза, чем утешить их мать?
Не хотел он лежать в городской утеплённой могиле,
А на вольных просторах Сибири хотел он лежать
И меня много лет с той поры душат слёзы бессилья —
Как глядеть его детям в глаза, чем утешить их мать?
Десять лет мы тянули одну бесконечную лямку.
Десять лет мы вдвоём штурмовали хребтов пьедестал.
Он суровой морозной зимой меховую кухлянку
Мне больному в таёжном зимовье, спасая, отдал.
Не хотел он лежать в городской утеплённой могиле,
А на вольных просторах Сибири хотел он лежать
И меня много лет с той поры душат слёзы бессилья —
Как глядеть его детям в глаза, чем утешить их мать?
Выручал, подставляя плечо, на речных переправах.
Мне, как ангел с небес, он на помощь всегда приходил.
Его выстрел мне жизнь спас в сраженье с медведем неравном.
Он на склоне меня от лавины собою прикрыл.
Не хотел он лежать в городской утеплённой могиле,
А на вольных просторах Сибири хотел он лежать
И меня много лет с той поры душат слёзы бессилья —
Как глядеть его детям в глаза, чем утешить их мать?
Неудачи боялись его, а болезни не брали.
Мне спасённым им быть навсегда оставался удел.
Когда в связке вдвоём с ним мы шли на крутом перевале,
Он сорвавшись с карниза верёвку обрезать успел.
Не хотел он лежать в городской утеплённой могиле,
А на вольных просторах Сибири хотел он лежать
И меня много лет с той поры душат слёзы бессилья —
Как глядеть его детям в глаза, чем утешить их мать?
1989