;Сидел как-то раз поседевший, усталый
На дёснах у зева подземки старик.
Поток из прохожих по-утренне вялый
Внимал безучастно коллекции книг,
Что тесно стояли за ним на перилах.
Но в взгляде у каждого был лишь вопрос:
Ты что же, дедуль, думал в древних Ахиллах,
Иль как их там, будет какой-либо спрос?
А тот и не думал хоть что-то ответить.
Он весь поглощён был ветвистостью строк,
Хоть и дышал ими раз уже двести,
Хоть и держал ветхий их корешок
Подратой, засаленной, ношенной книги,
Но знал он, что в ней есть истории две,
Одна - что ей дал некий гений великий,
Другая - в двоих их совместной судьбе.
Но как б он с ровесником не был обучен,
Не знал он простой современной черты-
Романтики знаний здесь звон обеззвучен,
Размыты фантазии ныне холсты.
Не знал, что теперь ценят только обложку,
Не самую суть, а соблазн ярлыка,
Стремление к мысли, но так, понарошку.
А может и знал, но не верил никак.