5 часть истории)
Когда-то, очень давно, мама купила маленькому Андрею дешёвого плюшевого мишку. Чувствуя мягкий характер сына, она попыталась внушить ему таким необычным способом чувство защищённости от злого мира. И с тех пор, где бы он ни был, даже став по руководством деда этаким суперменом, он всюду таскал его за собой. Еще с раннего детства он почему-то знал, что сей талисман сохранит его от беды. Но несколько лет назад, он эту игрушку потерял, причем перерыл для этого всю квартиру, но так и не нашел концов.
И тут, потихоньку приходя в себя, открывая тяжелые, как-будто налитые свинцом веки, он увидел стоящего на невысоком трюмо медведя.
Совпадение было настолько точным, что Егоров будто перенесся лет на двадцать назад и даже почувствовал запах маминых пирожков, а еще аромат свежесваренного кофе, того, что он обожал больше всего на свете.
- Ты меня помнишь, - спросило наклонившееся над беднягой, одетое в очки, озабоченное детское лицо, - я Данька, мы недавно виделись.
- Не трогай его сынок, - послышался миловидный, женский голос, - ему сейчас говорить вредно.
- Я помню, - с трудом сказал Егоров, - ты хулиганов на улице гонял.
- Ну уж и гонял, - смутился мальчик, - это они меня гоняли, а если бы не ты, могли бы и до смерти забить.
- Как я сюда попал, Даня?
- Мой сын вас сюда притащил. Не знаю, как он это сделал, но уверяет, что был один, - сказала милая зеленоглазая женщина, гладя его по голове.
- Мне наверное идти надо, - попробовал приподняться Егоров и тут же скрючившись от боли, упал на постель.
- Тебе лежать надо, - перешла на ты с ним незнакомая девушка, - ты по голове чем-то тяжелым получил, а как я понимаю, в больницу тебе неохота.
- Да уж, - сквозь зубы заметил Андрей, - туда мне точно ходу нету. Сколько я тут лежу?
- Третий день уже. Хотела уже в скорую звонить, но жар понемногу спал. Завтра ходить попробуешь.
- А как же я...
- Ничего страшного. Я в больнице медсестрой работаю, мне не впервой утки за больными выносить, да и Данька за тобою днём и ночью ухаживал, считай не отходил от тебя ни на шаг.
- Как зовут то тебя, спасительница, - как можно мягче спросил Андрей.
- Катериной зовут, а Данька ракетной установкою кличет. Это за то, что я по дому как ракета все делать успеваю.
- Я буду звать тебя Катюшей, можно, - попросил Егоров и, неожиданно для себя, нежно пожал её горячую руку.
- Хочешь кофе? А я ещё пирожков в капустою напекла?
- Хочу, - сказал парень и неожиданно провалился в сон.
Времени поразмышлять у Андрея теперь было много. К тому же Николай Николаевич лично позвонил ему и сообщил, что произошло досадное недоразумение и виновные уже наказаны, а напоследок сказал, что на работе ему дали внеочередной отпуск и, пожелав Егорову скорейшего выздоровления, положил трубку.
С каждым днем самочувствие у больного становилось все лучше и лучше. Данька отходил от него только на время школы, всю остальную часть суток безответно посвящая Андрею.
Он даже сдвинул свою кровать поближе к егоровскому дивану, чтобы ночью можно было рассказывать ему о своих нелёгких, мальчишеских буднях.
С Катериной Андрей как-то сразу нашел общий язык, а пообщавшись по дольше, почувствовал, что она нравится ему как женщина и подчас, ощущая её теплый и ласковый взгляд, а также мимолетное заботливое касание, он понимал, что и он ей не безразличен.
Иногда Андрей ловил себя на мысли, что катино лицо ему смутно знакомо, как-будто он её когда-то уже где-то видел, причем знакомство, хоть и было мимолетным, но все же отнюдь не рядовым. Спросить все же не хватило наглости и парень, положившись на собственную память, подумал, что со временем несомненно всё припомнит.
Месяц пролетел незаметно. Наверное это было лучшее время в жизни Егорова за последние несколько лет.
Он сводил Катю с Данькой в зоопарк, покатал на каруселях, вытащил в кино, но чаще всего они просто гуляли где-нибудь в парке, держась за руки и уплетая, прохладное мороженое. Андрей даже на какое-то время забыл про своего упыря-работодателя, но к сожалению тот про него прекрасно помнил и однажды утром на телефон Егорову поступил короткий звонок с прекрасно знакомого ему номера...
Теплым летним вечером, в дорогущий ресторан под романтическим названием "Покуролесим", зашел модно одетый молодой человек, в безукоризненно пошитом костюме, с антикварной тростью в руках и к удивлению официанта заказал себе литр "Столичной", порцию жареной картошки, тарелку "Оливье" и поллитровую кружку "Старого мельника".
Дав офонаревшему холую на чай десять тысяч рублей, посетитель налил полный бокал водки и, ни грамма не поморщившись, выцедил его как воду. Запив это дело пивом, мужчина обвел взглядом немногочисленную публику и подойдя к сидящему одинокой парочке, пригласил даму на танец. Не дожидаясь согласия её кавалера, он схватил девицу в охапку и минут десять лихо отплясывал с ней нечто отдаленно напоминающее вальс, причем руки у джентльмена, постоянно пребывали в том месте, которое назвать талией можно было только с большой натяжкой. Покончив с танцем и вернув девушку её законному владельцу, незнакомец выпил еще бокал, сунул подпирающему колонну охраннику пачку денег и потребовал немедля цыган с гитарой. Когда требуемые цыгане были к нему доставлены, он жахнул третью дозу, отполировал это пивом, и осыпав изумлённых будулаев купюрами, приказал петь романсы. Вдоволь напевшись с ромалами песен и даже всплакнув, кому-то из цыганок в пышную юбку, богач опять подошел к давешней девице и нагло схватив её за руку повел на эстраду, попутно дав в морду вздумавшему возражать её спутнику. Потанцевав, он потребовал ещё водки и также велел позвать хозяина этого вертепа, ибо здесь его плохо обслужили и если ему не предоставят владельца этой забегаловки через минуту, он разнесет её до основания, а на её месте построит общественный сортир, что по его мнению будет гораздо полезнее для города.
Пришедшему через минуту, сильно вспотевшему хозяину, мужчина незаметно для других сунул пистолет под ребро и полностью вменяемым голосом приказал вести себя к нему в кабинет...
Через пятнадцать минут, выйдя через чёрный ход, выглядевший абсолютно трезвым Егоров, поймал такси и сказав шоферу адрес, мчался по сияющему огнями, ночному городу. Тормознув машину около какой-то церквушки, он подошел к вонючему и оборванному бомжу, сунул ему тощий почтовый конверт и, положив в лежащую у его ног грязную кепку пятитысячную купюру, укатил на поджидавшей его машине в неизвестном направлении…