– Послушай, читатель, ты только представь… – довольным тоном сказал мой друг и стал размахивать руками, бормоча: – Пожалуй, вон того мурчащего кота и этот свежий запах я оставлю, а свет надо бы приглушить. Знай, – обращаясь ко мне, – всё это – словесная нить. Вот, интересно, ты уследишь?
Небо сразу окрасилось в сладкий лиловый – значит, время убежало под вечер. Создатель водил длинными пальцами прямо по воздуху, словно это – виртуозные танцы, отчего всё в округе преображалось: конечная трамвайная станция заделалась из кофейного кирпича, где-то кричало старое радио про ветра и бесцветные панцири (теперь даже не знаю, воображал я, или это была наша странная явь). Фонари стали похожи на грибы, рядом взросли хрупкие рябины, улица, по кромке которой побежали сухие листья золотистой каймой, замостилась камнем, повсюду припали капли недавно прошедшего дождя. Мой друг неожиданно застыл, обнимая пространство, посмотрел на меня и улыбнулся. В ответ я восторженно кивнул головой – вокруг было так же красиво, как в моих представлениях, когда я читал его романы. Создатель, прервав мои наблюдения, схватил меня за рукав, и мы догнали ребят, идущих впереди.
– Что же, осталась – только малость. Смотри внимательно, читатель мой, – прошептал он и стал водить руками вокруг их лиц и волос, переплетая между собой невидимые нити портретов. Мгновение – если бы я смог это заметить! – их облик преобразился. Точно-точно, я знал этих ребят.
Мы зашагали за его персонажами, вслушиваясь в разговор.