Покинув неволю больших городов,
фаворитом триумфов любимцем Богов.
Уйду, удалюсь я на склоне годов,
в рассадник ароматов цветущих лугов.
Где, приглушённо шумят водопады,
низвергаясь с вершины скалы.
На гранитные глыбы громады,
пенным потоком брызг с высоты.
Словно на выпасе тучи паслись,
выше крыши на свод вознеслись.
И оттуда подспудно молят: "явись,
уйми наши страсти, нас не стыдись".
И расступилось море перед мною
и умолкли волны на зыбкой мели.
И слили-ся радужной красою,
с поднебесной аурой в дали.
И на скалах покатых у кромки стою,
навещенный ветром свободы вселенной.
И внемлют мне своды хвалы им пою,
вдохновенною лирой священной.
С широкой дороги свободы небес,
воззрел я простор навещенный славой.
Молчаливые нивы, задумчивый лес
и седые вершины горы бело-главой.
И слышал во мраке я стон дуновенья,
в яростном море ропот волны.
В грохоте скал хохот паденья
и чувствую пленник я той вышины.
Вздымаются волны сводам подобны,
зрелище демонов потешной игры.
Исчадьем мятежным мщением злобны,
бурлящими шлейфами пенной горы.
Не долгим мгновением на берег крутой,
в клокочущие урочище свирепого ненастья.
Накати-лося море свирепой волной,
рассыпавшись звёздами бренного счастья.
И мрачною ночью смерчем беснуясь,
он жертвы ада на честь не считал.
Покорен веленью на лесть повинуясь,
в кротость мгновенья на пыл затихал.
И всё глуше, и глуше ропоты волн,
полных ностальгии несносного ада.
Пены немолчного бурления полн,
слившись со звуком высот водопада.
Покорный Перуну скалистых брегов,
бывало в овалах лелея он нежит.
То, ударить шипучей волною готов,
лишь только заря лучами забрезжит.
Удар за ударом кипучей волной
и пенные брызги искрят над скалою.
Прибрежные зыби покрыв пеленой,
буйность стихии склонив перед мною.
И отхлынули с глыбой обломка скалы,
в свирепое урочище ненастного счастья.
Вменяя волшебный покой тишины,
в высоких нравах сии своевластья.
То, ропот мятежный внемля я твой,
слышал я стон, до толе презренный.
И на забвении пестуя кроткий покой,
внял я удар, как дар тот бесценный.
И наполнил тобою я душу покоя,
без шума движенья почтеньем любви.
И славлю я лиру на тон пере-строя,
на новоявленный призрак яви.
К причалу нагнало волной одичалой,
неприглядную взору песчаную муть.
С небесною павой, с зарёю усталой,
в невольную долю святых помянуть.
И был я, где ветер долей довольных,
воет в поднятых на рейд парусах.
Словно призрак в сводах привольных,
безмолвно гуляет в тех же местах.
И где, прилива рокочущий вал,
бывалый романтик далёких походов.
Силою лиры восторг пробуждал,
на строптивых красотах восходов.
Уж отвесные скалы - ласкает прибой,
оголтелые стаи кружат над скалой.
Всё здесь живо. И в непокорстве порой,
к ностальгии вяжется мой робкий покой.