***

когда-нибудь мне наконец хватит решительности,
чтобы сказать, что со мной совсем не всё в порядке,
что я устала, что нет уже сил во мне играть в прятки,
что сомневаюсь, что дотяну так даже до двадцати,

что наконец я начинаю понимать тех работяг,
что так безумно и отчаянно боятся осени,
уже тогда, когда жена и ребёнок их бросили,
когда их жизнь – работы и водки стяг,
когда их безвольный усталый костяк
сыплется песком по моей ладони,
когда вижу их глаза, полные боли,
в половину десятого из окна маршрутки.
ещё одни до смешного однотипные сутки,
наполняемые так бесцеремонно по отношению к организму
делами и стопками, не суждено катаклизму
хоть что-то в этой рутине перевернуть.
а говорят, что сахара в двенадцать раз слаще ртуть,
и что помогает она от гастрита,
а фен, брошенный в ванную, подарит незабываемые ощущения джакузи,
а смузи
из цианистого калия и крысиного яда здорово подбодрит
с утра, когда жопу свою снова тащить на пары,
перечитывать одну за другой учебника главы,
не понимая, что только что прочёл.
и роем пчёл
в голове мигрень, в голове мигрень и немного джина,
и так отчётливо мне кажется дышит в спину
ещё один уже заранее надоевший семинар,
Вернан, Боннар,
хлопком и пылью снова на полку,
ну ведь и правда, что в этом толку,
читать, не видя, и видя, не читать.
опять
смотрю в окно диалога, вопросом обычным
возможно заставит и лгать:
«всё в норме?» – бесспорно,
от нормы мне не убежать.
и нет уже сил мне устраивать прятки,
пишу, что со мной всё в порядке.