Однажды я принес статью
в "Журнал вычислительной математики и математической физики", который считался ведущим в данной области науки. Ее отправили на рецензирование в институт прикладной математики (ИПМ) - тоже один из головных академических институтов по этой тематике.
Через некоторое время приходит отрицательная рецензия. Я полностью с ней не согласен, и пишу опровергающий ответ в редакцию. Редакция снова отправляет статью на рецензирование. Я опять опровергаю. После третьего раза я заехал в редакцию и сказал, что хочу забрать статью. Так как мне это уже надоело. Да и много времени не хотелось терять на бесполезную переписку. К тому же я опубликовал в другом журнале в кратком виде основные результаты своей работы. Но, к моему удивлению, редактор посоветовал мне продолжать борьбу. Видимо, он считал, что я прав, хотя и был специалистом в другой области математики. Случай уже становился исключительным. Ведь обычно, после рецензии в статье что-то подправлялось в соответствии с пожеланиями рецензента, достигался "консенсус" и она либо печаталась, либо отклонялась.
Эпопея продолжилась, причём каждый раз я писал полностью опровергающие ответы на новые рецензии.
Тут я начал потихоньку догадываться в чём дело. Скорее всего, я столкнулся с амбициями сотрудников из этого института. Ведь они - как бы законодатели моды в этой области науки. А тут неизвестно кто, "со стороны" приносит статью, в которой он претендует на новый метод решения важных уравнений математической физики. А ведь это же их хлеб, образно говоря. Естественно, помимо разных подозрений, возникает в таком случае обычно и дикая ревность. Что, думаю, очень похоже и на ситуацию в гуманитарных науках.
История длилась около четырех лет (1982 - 1986), как можно видеть из дат на последней странице статьи (см. рисунок). За это время я написал порядка десяти 100% опровержений, абсолютно ничего в статье не меняя. Рвение рецензентов все увеличивалось, ведь им уже надо было спасать "честь мундира", да и наверное, неудобно уже было перед редакцией журнала. Редактор всё время меня подбадривал. Хотя понятно, что ему было накладно вести объемистую переписку по одной только статье. Рецензенты тоже теряли кучу времени - ведь им приходилось отыскивать всё новые и новые контраргументы. Я же почти "с ходу" давал свои ответы.
Конечно, редактору было бы гораздо проще намекнуть мне, что он мол, сделал всё что мог, и я бы забрал статью. Рецензенты тоже могли бы задействовать имеющих большой вес в научном мире академиков из их института, одного звонка которых в редакцию было бы достаточно чтобы "решить вопрос".
Но в основном-то, я в этом уверен, что касается науки, это были все-таки честные и порядочные люди. Не говоря уж о редакторе, который не боялся как-то усложнить себе жизнь. Просто некоторые очень хотели быть правыми.
В конце концов, они пригласили меня свой институт, где ранее анонимные рецензенты стали мне известными. Мы очень хорошо всё обсудили, а затем они назначили специальный семинар, где выступал только я. Там были и их известные академики, которые пришли со мной познакомиться. После чего следующая моя большая статья в этот журнал, тоже без соавторов, прошла без каких-либо препятствий.
Тут я мог бы и докторскую защитить, но открылась возможность поездок за границу - ведь у меня появился кое-какой авторитет после нескольких следующих удачных публикаций. Там пришлось работать по другой тематике. Я не хотел терять на защиту кучу времени, к тому же доплата к зарплате была бы совсем мизерной, по сравнению с тем, что я мог там заработать.
Так вот, думаю, что на самом деле много простых честных людей в нашей жизни встречается. О некоторых других я написал в рассказе "Переаттестация"
http://www.stihi.ru/2017/07/29/6041