Мне Гораций ты. Ты мне — Гораций:
Стихнет гибельность губ Джульеттиных
В полушёпоте — этих, живительных.
Я люблю твой профиль, горящий
По-свечному: смугло, трепещуще,
В темноте посреди недели.
Там, снаружи, — гульба метели;
Мы, по сути, — в бомбоубежище.
Потому как вокруг — революция!
Девальвация! Кровь и крик!
Здесь же я настолько люблю тебя,
Что меж нами почти искрит.
И в искристости — стройной, березковой —
Затихает страх темноты:
Ты читаешь на память Бродского —
Как молитву, читаешь ты.
Чуть собьёшься — и дальше ровненько;
Про себя бы, да знай — про то.
Громче всей этой хрЕновой хроники
Новостей с мировых фронтов:
Громче всякого громкого, что бы там
Ни гремело. Сердце моё,
Ты покуда вот так, полушёпотом,
Мы с тобой ни за что не умрём.