Скучища. Закраек. Ни чуек, ни чаек.
И море померкло, и мёртв материк.
Валун в балаклаве – великий молчальник,
что выжег себе очеса и язык.
Не выжили здесь ни орлы, ни орланы.
По голень воды. И опять валуны.
И, как транспортир, горизонт иностранный
здесь радиус ищет своей кривизны.
В морщины ущелий осыпались горы.
Прогоркла трава. Небеса солоны.
На месте пещер сталактитовых – норы,
а вместо птенцов – грызуны, грызуны...
Но чёрное море опять заалеет,
подымет погибших:
«...любите опять!»
И мёртвые встанут в лампасах да леях,
и жены очнутся с детьми на руках,
и кто-то опять за отчизну да веру,
во Славу... должно быть,
уйдёт убивать.