В карете Волшебницы окон хрусталь
Скрывал силуэты её пассажиров,
Чернёная вороном корпуса сталь
Легко покоряла пространства разрывы…
На питерских улочках и площадях
Ещё можно встретить под вечер карету,
Когда шелестят переборы дождя,
И грусть входит с кружкой портвейна к поэту…
Он в поисках сказки сидит за столом
И робко пытается вредную фразу
Связать элегантным и лёгким узлом,
Но строчки выходят слегка черномазы…
Опустится вечер на сонный квартал,
И цокот копыт огласит переулок,
И музыкой тихой чернёный металл
Поднимет поэта с скрипучего стула…
Он выскочит, наспех набросив пальто,
Запрыгнет в карету, и кучер на козлах
Коней белокрылых погладит кнутом,
И вздрогнет насыщенный каплями воздух…
Присев на сидение робко, поэт
Волшебнице руку, как в фильмах целует,
И, красный надев на макушку берет,
Хозяйку улыбкой своей очарует…
Помчатся они, пробивая туман,
В иные миры, в Сказки Лунного Света…
И гривами будет играть Зурбаган,
Рисуя узоры на окнах кареты…
Рассвет улыбнётся на контурах крыш…
Вернётся поэт в тишину стылых комнат…
Он слышит ещё, как трепещет камыш,
И жажда писать в этот миг неуёмна…
Строка за строкой заполняют листы,
И новая сказка осилит ступени…
Поэт после купит с надеждой цветы
И вновь растворится, сместив полутени…