Начнем с ВУАЛЯ! как блестящего результата моей кулинарной деятельности, в процессе которой было занято (и таки пострадали!) квартет яиц, ванильный стручок, мучка, молочко, шоколадка и лимончик. Не велика потеря!
Итак, первое телодвижение было связано с приготовлением заварного крема, он же величественная межблинная прослойка, за счет которой торт состоялся. Для приготовления сего крема мне понадобилось, как было упомянуто выше, четыре толстопузых яйца, желток которых к своему изумлению, был жестоким образом разделен со своей прозрачной мантией (и более никогда уже не воссоединился). К желтым, пока еще сохраняющим бодрость духа и боевую форму, был добавлен песочек, настолько сладкий, что желточки-то тут же расслабились, да и поддались натиску этой невозможной сладости. Вместе они оформились (не без усердного замеса венчиком) в тугую светло-желтую, практически белую, массу. Тем временем конфорка приветствовала сотейник с молоком и сливками, которые, легко подружившись, закружились в пламенном танце. Для придания выразительности белому вальсу в сотейник плюхнулась ярко-желтая цедра лимона, которая тут же освоилась и самоотверженно отдала свой тонкий аромат.
Пока бело-желтое трио кружилось в кастрюле, в желтково-сахарную массу пришла рассыпчатая просеянная мука. После ее вторжения масса стала совсем тугой и более серьезной, а также абсолютно подготовленной для дальнейших упражнений.
Молоко со сливками, уже не мыслящие себя без желтой лимонной корочки, в итоге дошли до белой горячки (слава богу, и тут главное наблюдательность, обошлось без пены у рта и тем более внезапного извержения) и тонкой струйкой вошли незваными гостями в яично-сахарную массу. Перезнакомившись и переобнимавшись, а также слезно попрощавшись с еле стоявшей на ногах лимонной цедрой, все дружно отправились в новый сотейник, чтобы там вновь пуститься в пляс в новом составе. Мое участие, как громовержца, тут заключалось в постоянном стимулировании танца, чтобы содержимое сотейника случайно не разбежалось по темным углам стенок для своих грязных делишек.
Некоторое время спустя, утомленные активными па друзья, начинают замирать и густеть (что и требовалось доказать!).
Тут в голову кукловоду пришла гениальная идея! Сделать из вышеупомянутого «утомленного фаршмака» зебру! По креативным соображениям зебра должна была великолепно смотреться в качестве межблинной прослойки! Итак, для этого полностью разгоряченную и потерявшую сознание массу, что вытанцовывала ранее в сотейнике, пришлось разделить на две части — получился эдакий монотонный диптих! Дабы наделить зебру присущими ей полосами, в одну часть массы был добавлен растопленный шоколад, иначе (по-профессиональному) называемый ганаш. Другая часть осталась девственно белой (насколько это актуально после такого страстного танца знать не могу).
В это же время, оставив ненадолго наших разделенных уже не близнецов, я включилась в процесс приготовления блинов, которые собственно должны были стать фундаментом, каркасом, фасадом и далее по списку самого торта. По итогам заложенного количества ингредиентов и размера блинной сковороды получилось 12 воздушных, играющих на солнце блинчиков, некоторые из которых получились с родимыми пятнами (по поводу которых, в общем-то, волноваться совсем не стоит). Водрузившись на совпадающую по диаметру тарелку, блины благоговейно замерли (в глубоком пардоне) в ожидании ранее обозначенной зебры, у которой была крайне ответственная миссия — наполнить блинную «пизанскую башню» красноречивым, а точнее черно-белым, содержанием!
Итак, после получасового отдыха зебра была готова отдаться блинам, буквально лечь между ними. Первым пошел белый, следом черный, потом снова белый и опять черный… Так блины осознали, что есть черно-белая полоса жизни. Двенадцатый блин, как это не пессимистично звучит, был накрыт черной полосой! Не знаю, смотрелась ли эта башня элегантно, но то, что она вышла экстремально вкусной, в этом нет никакого сомнения!
www.ballogart.ru