Распахнулось окно, расступаются стены,
Запах леса и моря принёс ветерок,
Навсегда ухожу из духовного плена:
Не преграда ни дверь, ни подгнивший порог.
Придавили, как груз, развалюхи-палаты,
Где всегда только сумрак: ни ночи, ни дня,
Где безумный старик с рыжей шавкой кудлатой
Долго делали вид, что удержат меня.
Больше нет у меня ни дворца, ни острога,
Но в душе только радость от этих потерь:
Повела в неизвестность прямая дорога.
Заскрипела, открылась тяжёлая дверь,
Дряхлый сторож уснул под тулупом на лавке,
Непонятными карами людям грозя,
Заливается лаем паршивая шавка…
Я прощаю её. Ей иначе нельзя.