***

Я весь в стихах,
А что с них проку?
Мне больше нечего и вслух сказать,
Я так устал от жизни гордой,
Что нет желания кому-то
Что-то доказать.

Я так устал смотреть подолгу,
На вереницы всех моих ушедших дней,
И складывая руки
Что в молитвах Богу -
Просил покоя, тишину, и чтоб забрал Морфей.

Я был так слеп и глуп,
Я был так глуп и слеп,
Страдал отчаяньем в любовной жизни,
На перепутье поражений и побед,
К истериям я стал безукоризнен.

Я становился всё себе противен,
Закидывал в себя, как можно ярче,
Краски,
И перед прошлым будто был бессилен,
Сжимал всё фильтр в пальцах,
Чей дым дарил мне серость маски.

Я с каждым днем так не уверен был,
И молчалив,
Пытался выжать из себя насильно слово,
Я был чужим, среди своих-чужих,
И чувствовал себя отвратно-одиноко.

Я выбирал себе всегда не тех,
Травился сладчайшими речами
И холодным светом,
Я совершал из раза в раз страшнее грех,
Топил себя утехами
И прижимал просчет с приветом.

Я так привык, что рядом кто-то есть,
С кем можно было посидеть и помолчать,
Что к этому "кому-то" бесцеремонно можно сесть,
Сказать про чай остывший и обнять.

Я чувствовал себя опустошенным,
Повиснувшим в потоке бытия,
И хоть я был чувствительным, но отрешенным,
Я думал и ходил по острию ножа.

Я уставал безмолвно
От не единственных подруг,
И каждой объяснялся страстно, гордо,
Что самого меня охватывал испуг.

Я неустанно врал,
И с кровью смешивал чего по крепче,
И вроде как и смерть я за руку держал,
Но за жизнь хватался все же цепче.

Я мог гадать, но убивать неверных,
Стирать улики и жить не на мели,
Но сам себя задерживал в руках я крепких,
И с очередною дамой разрывал пути.

Я пил от многочисленных бессонниц,
Сжимая тихо руки в кулаки,
Я уставал от каждой из "полковниц",
Ведь новая искала на свежей из рубах следы.

Я неустанно жизнь свою хлебал,
Как подворотная собака лужу,
И каждый человек, что душу мне топтал,
Был таким приветливым что в зной, что в стужу.

И я ловил чужие взгляды,
Но тошнотворным был всегда позыв,
Я отключил бы жизни их разрядом,
Но для такого был уставшим,
И слишком горделив.

И не могу всю жизнь вам рассказать по нотам,
По каждой до ре ми и дальше,
Не потому что я ленив или измотан,
Но просто повторяется одно и то же чаще.

И вот сижу я дома, весь в бумагах,
Перьях и стихах,
А что с них проку?
Мне правда больше нечего сказать,
И я живу-то и не громко, и не очень гордо,
Но нет и смысла что-то
И кому-то доказать.

9.10.2017